Испорченная

И, да, я увидела что-то знакомое в этих тенях. Холодная темнота, которая перебралась в тайники моего сознания. Желание подойти и убить.

Мысль, что зверь девушки мог бы быть отражен назад, наполнила меня отвращением. Я вытащила колени и жестко и быстро ударила ее в зад так, чтобы ее голова наклонилась вперед и разбилась об пол. Боль. Но ее было недостаточно, чтобы остановить меня. Не сейчас.

Я слышала, как она низко хрюкнула от удивления, потом почувствовала ослабление давления на шее. Это было все, что потребовалось. Я закрутила талией, налево, то обратно вправо, пока не почувствовала, что ее центр тяжести сместился. У меня было преимущество, я и воспользовалась им, перекатывала ее снова и снова, пока мы не оказались в нескольких дюймах от ножа.

Я увидела искры в глазах, почувствовала подергивания в руке, когда она пыталась дотянуться до него, и я почувствовала жажду чистой власти, когда мой кулак разбил ей нос.

Она взвыла, и я бросилась в сторону, сомкнула пальцы вокруг ножа, когда она сцепила на моем лице свои когти — на щеках, в миллиметре от глаза.

Я выиграла. Мы обе знали это, я увидела вспышку понимания в глазах, она попыталась выбить нож из моей руки, я успела сунуть нож под горло, одна линия — потекла кровь по краю, когда я нажала вниз, предлагая ей бороться.

Она этого не сделала.

Вместо этого, я наблюдала, как страх заполняет ее лицо. Слезы блестели в широко раскрытых глазах, и она сказала первое слово: — Пожалуйста…

Моя воля испарилась, когда я увидела глаза Роуз.

Моя рука дрожала, и я чуть-чуть ослабила давление. Это было все, что потребовалось, она толкнула меня назад, потом взобралась сверху, ее руки быстро выхватили нож из моих пальцев, и прежде чем я успела зафиксировать победоносную ухмылку, нож прижался к моей груди.

Время, казалось, идет медленнее, мой ум пытался найти какой-то сценарий, который не заканчивался бы моей смертью прямо там. Но не было идей.

Мне некуда было идти.

Она зажала меня в углу ринга, сталь упиралась в мои ребра, и ее собственное тело блокировало движение в противоположную сторону. Подо мной был твердый пол, а надо мной — острый стальной нож.

Я боролась, во всяком случае я не склонна умирать красиво. Не очень склонна к смерти вообще.

Я вытянула руки, и она порезала ножом кожу на моей ладони, оставляя тонкую линию крови.

Пожар прострелил руку, жало стали против плоти. Я вскрикнула, моя рука закрылась вокруг лезвия, моя кровь текла по металлу.

Ничего хорошего. Боль жгла меня, и когда она набросилась с другой стороны и ударила в лицо, я отпустила нож, и страшилась неизбежного. Как я уже знала, нож продолжал коварную дугу к моему сердцу, и я знала, без сомнения, что на этот раз я действительно умру. И, черт возьми, я была в ужасе.

Крик вырвался из моего горла, он полностью состоял из звука и страха, когда лезвие прошло через мою рубашку. Я была мертва, я знала это и я была свободна.

Демон отпустила меня с горьким рыданием, вцепившись в ошейник на шее, с напряжением, как будто жизнь ее зависела от этого. Она упала на коврик.

Я перекатилась на бок, глаза уставились на Зейна. Он поднял пульт дистанционного управления.

— Для обеспечения подготовки наших воинов.

Я покосилась на Кларенса. Он не оглядывался назад, до сих пор яростно строчил в своем блокноте.

Я ощутила дрожь в дыхании, отчаянно желая, чтобы оно выровнялось. Слишком плохо для меня.

— Теперь ты понимаешь. – Сказал Зейн, входя на ринг со мной, и переступая через демона, который все еще лежал на ковре. — Убить или быть убитым.

Он взял нож. Я кивнула, не доверяя своему голосу.

— Ты не убивала, — сказал он. — И ты почти умерла от рук врага. Ты подвела нас. У меня были такие большие надежды, что Кларенс был прав. Что ты уникальна. Я очень разочаровыван. — Сказал Зейн, его голос был низким и гипнотическим.

Я стояла, в ладони била пульсирующая боль, я пила в таких ярких тонах его мужской аромат. Этот человек был секс персонифицированным, таким шелковистым и чувственным, что я не могла сосредоточиться ни на чем другом, несмотря на то, что глубокая часть моего разума кричала, что это нужно выключить, что мне нужно рассеять этот туман. То, что я чувствовала в присутствии этого человека, это абсолютно нереально.

Мне было все равно. Я могла смотреть на него вечно, пить это чувственное удовольствие, смакуя покалывание, это просто послало близость, бегущую по моей коже.

Я вздохнула, мое тело гудело даже сквозь дымку, я видела руку вокруг рукояти ножа.

Сталь блеснула в свете, вспыхнули закодированные предупреждения только для меня, — Проснись, проснись, очнись!

Туман рассеялся, и я поняла, теперь настала моя очередь умирать.

Лезвие полоснуло вниз, ломая заклинание. Я схватила запястье Зейна своей больной рукой и потянула, в результате чего лезвие прошло в опасной близости от моей груди, я вывела его из равновесия.

Он упал на меня, и я перекатилась, взяв его под руку. Туман испарился, заглушил особую необходимость, чтобы выжить.