Испорченные дети

Однако ею самой тайно управляла моя мать и делала эта ради куда менее невинных соображении. Так управляющий имением считает, что обкрадывает своих хозяев, а его самого обкрадывает в свою очередь слуга.

Мама притворялась, будто слепо покоряется всем распоряжениям и взглядам тети. Она ей льстила, хлопала в ладоши, когда тете удавалось сострить, прославляла, особенно в присутствии тети, ее безусловное превосходство. При случае мама охотно стушевывалась перед тетей, держалась скромницей. Говорила, мило улыбаясь: "Куда мне до Эмминого ума. У меня только и есть, что здравый смысл". Но я не раз видела, как при этих словах она отводила свой взор, исполненный сарказма, боясь, очевидно, что он ее выдаст.

Все эти маневры не стоили ей никакого труда. Поглощенная заботами о двух моих братьях, моя мать оказывала им предпочтение, любыми средствами ставила их в предпочтительное положение. Как в конторе, так и в доме львиная доля имущества, привилегий и милостей должна была достаться им. По-видимому, никто этого не замечал. Но я-то замечала. Именно потому, что от меня таились. Сколько раз, обедая у Симона или Валентина, я с удовольствием указывала пальцем на какую-нибудь безделушку, на недавно повешенную картину. "Смотрите-ка, - восклицала я, - этот Жироде висел в курительной комнате на авеню Ван-Дейка". Или заявляла вслух, что узнаю на одной из моих невесток бабушкино ожерелье, которое она, по ее словам, хранила для меня. Но вскоре эта игра мне приелась. Слишком частое напоминание обо всех этих семейных беззакониях могло бы навести родных на мысль, что я считаю себя ущемленной... А ведь то, что моя семья именовала "Агнессиным мерзким характером", было, к счастью для меня, подлинным бескорыстием.

Но как иной раз было не восхищаться этим маминым редкостным талантом? Ее уловки в пользу сыновей, вернее, практические плоды этих уловок намного превосходили ценность даримых вещей. На мамином счету были и кое-какие другие махинации, а некоторые из них еще находились в стадии созревания. Это была очень сложная натура, натура политичная. Она заслуживала лучшей участи. Вы видите сами, что я отдаю ей должное. Она могла бы стать личностью исторической. В иные времена из нее бы вышла принцесса Урсинская или вторая мадам де Ментенон. Правда, для этого требовалась другая внешность.

Короче говоря, прошлое и будущее, Буссарделей было столь прочно связано с домашним укладом, что в конце концов династия склонилась к матриархату. Семьей правили женщины. Бабуся по праву старшинства, тетя Эмма формально, а в действительности - моя мать.

Тетя Эмма удовлетворилась нашей невинной перепалкой. Должно быть, они с мамой решили пока этим ограничиться. Симон, конечно, уже успел сообщить им о нашем гаврском споре и о своем поражении. Мама и тетя достаточно хорошо знали меня и понимали, что если я заупрямлюсь, то из меня не вытянешь слова, и мама, которую я тоже достаточно хорошо изучила, отказалась от дальнейших расспросов в надежде на случай.

- Если хочешь, кисанька, - сказала тетя Эмма, - я распоряжусь, чтобы тебе приготовили ванну. Я разрешаю!

При моей комнате на четвертом этаже в самом дальнем конце северного крыла особняка, которую я устроила по своему вкусу, был только душ. Там просто не хватало места для ванны. Да и не так-то легко было получить разрешение устроить у себя душ: разве на третьем и на втором этаже нет ванных комнат? Неужели у меня не хватит сил спуститься на тридцать ступенек? И вообще что за нелепая мысль забраться на самую верхотуру, тем более что четвертый этаж отведен для прислуги. Вечное оригинальничанье!

Ванные комнаты находились в ведении тети Эммы. Желающий принять ванну должен был адресоваться к ней, просить у нее ключ, как в семейных пансионах. Я поблагодарила ее за великодушное предложение, но отклонила его.

- Я вполне обойдусь душем, тетя Эмма. Впрочем, я принимала ванну утром в моей каюте.

- В каюте? - переспросила тетя с таким видом, словно я говорила на непонятном для нее языке. - Ах да, верно, ты ведь была на пароходе! Я и забыла об этом.

Тетя помолчала, как бы желая этой паузой подчеркнуть, что мое путешествие лично ее ничуть не интересует, и уверить меня, что у нее есть заботы поважнее. Затем продолжала:

- Да, но ведь после этого ты целый день провела в вагоне.

- Целый день! - произнесла я.- Всего два часа. К тому же в трансатлантическом экспрессе на редкость чисто!

- Да будет тебе! В поездах никогда не бывает чисто! Разве только твоя персона оказывает на все очистительное действие.

Мама расхохоталась.

- Впрочем, поступай как знаешь, - заключила тетя Эмма. - Хоть совсем не мойся.

Я поглядела на тетю, на ее землистое лицо, на небрежно приглаженные волосы, на ее платье, туго стянутое у шеи и у запястий.

- Не беспокойся,- сказала я - К обеду я выйду в вполне приличном виде. Тебе не придется краснеть за меня.