Испорченный...

— Что? — я приподняла бровь, думая, что ослышалась.

— Помпея посадили. Собираются дать ему пожизненное. Сейчас все об этом говорят. Оказывается, он был меченным. Представляешь? И у него уже не было двух меток, а сейчас убрали третью, — это Нери сказал Лерсону, который выглядел таким же ошарашенным, как и я. Мне же Нери сказал: — Нуб, так вот, что ты придумал. Посадил его. Сдал полиции. А мы все гадали, что ты собираешься делать.

— Угомонись и нормально скажи, что ты, черт раздери имеешь ввиду, — я схватила Нери за грудки. Он был куда выше меня и шире в плечах, но это не помешало мне сильно дернуть его.

— Какого черта, Нуб? — Нери широко раскрыл глаза. — Я вообще-то сам пришел к тебе, чтобы узнать подробности. Это же твой план посадить Помпея и он сработал. Конечно, еще будет суд, но говорят, что там без шансов.

— Какой к чертям мой план? — я стиснула зубы. — Я ничего не делал.

— А? — Нери округлил глаза. — То есть, это как? Или, подожди… Это тайна? Я имею ввиду, что его сдал ты? Так все об этом знают. Есть видео на котором ты выходишь из участка. Но, знаешь, к черту это. Помпей за решеткой и мы спасены. Это главное.

Мне казалось, что Нери, как минимум, обдолбался и нес несусветную чушь. Помпея посадили? Сняли третью метку? Есть какое-то видео со мной?

Вот только те слова, которые сказал он являлись вирусными. О них твердили все со стаи.

Видео мне тоже показали. Качество превосходное и снято оно было днем, поэтому меня там прекрасно видно.

Вот только, это была не я.

Конечно, сходство было настолько сильным, что в пору было бы предположить, что у меня провалы в памяти. Вот только, существовало одно огромное «Но».

На видео «я» выходила из Мрака. Так мы называли главный полицейский участок города, который был насквозь напичкан датчиками. Если бы я вошла туда, сразу бы стало ясно, что я омега.

Поэтому вход туда мне был воспрещен.

Мне понадобилось время, чтобы переварить все это. То, что Помпея посадили и то, что меня явно кто-то подставил. Какого черта?

— Почему ты не рассказал, что собираешься сделать что-то такое? — спросил Лерсон найдя меня на лестнице, где я сидела в одиночестве, раз за разом просматривая это чертово видео.

— Я этого не делал, — сказала, зло стиснув зубы.

— Слушай, я понимаю, что нечто такое лучше держать в тайне. Парни радуются, думая, что теперь спасены поскольку Помпей в тюрьме, но они не учли один очень важный момент. Его стая порвет нас за то, что ты сдал копам их вожака. Поэтому нечто такое реально лучше отрицать, но мы сейчас тут одни и можем поговорить начистоту. Нам с этой хренью срочно нужно что-то делать.

Лерсон мне не верил. Дьявол. Мне вообще никто не верил.

А ведь доказать свою правоту было проще простого. Просто показать, что я омега, а, значит, в здание Мрака зайти не могла. Из этого следовало, что видео подделка.

Вот только я этого сделать не могла.

— Лерсон, слушай меня внимательно. Я не сдавал Помпея. Да, я знал, что он меченый. Мне об этом стало известно примерно полгода назад и то случайно, но я бы в жизни не пошел бы в участок. Это как в грязь окунуться. Да и ты думаешь, что я не понимаю, что такое только ухудшило бы положение нашей стаи?

— Но видео…

— На нем не я, — сказала твердо. Зло. На грани гребанной ярости.

Лерсон шумно выдохнул и ладонью растрепал волосы.

— Ты мне веришь? — я отложила телефон в сторону и посмотрела на парня.

— У меня нет повода считать, что в такой ситуации ты будешь мне врать. Я слишком хорошо и давно тебя знаю. Но в таком случае все ужас как сложно и мы в полной жопе.

В этом я была полностью согласна с ним. Чертовски сильно хотелось напиться, но вместо этого мы с Лерсоном сходили на кухню и там заварили кофе. После этого вернулись на лестницу и начали ставить множество предположений касательно того, что сейчас происходит.

Вот только ни к чему не пришли.

Разве что сделали вывод — все очень и очень паршиво.

В ближайшее время мне свернут шею и порвут на части.

— Если честно, я сам все еще не могу поверить в то, что Помпея посадили, — сказал Лерсон, допивая свой кофе. — Как-то дико это понимать. Особенно трудно поверить, что ему дадут пожизненное, но без третьей метки других вариантов быть не может.

— Мне на него плевать, — сказала, закрывая глаза. Проклятье, как же я устала. Но Лерсону говорила чистую правду. Пусть Помпей сдохнет за решеткой. Он это заслужил.

— Почему ты не рассказывал о том, что Помпей меченый?

— Почему я должен был это делать? — я с раздражением посмотрела на парня. — Меня считают стукачом, но я таким не являюсь, и, как бы я не ненавидел Помпея, личную информацию никогда не вынесу. После такого я сам себя уважать не буду.

Против воли я вспомнила о том, как узнала про метки Помпея и о том, что у него уже отсутствовали две из трех. Тогда многое стало на свои места. Например, то, что он никогда не бывал в барах. Но сама новость стала для меня адом. Как же сильно я тогда переживала за него.

А сейчас мне было глубоко безразлично.

Глубоко внутри я желала ему куда более худшей участи.

***