Исповедь

Я не забуду голос строгий.
Но ты пойми мою мечту
уйти по огненной дороге
            в сияющую пустоту.

Уйти туда, где только пламя.
Где, в духе все преобразив,
живой овладевает нами
            неиссякающий порыв.

Где власти нет земным потерям,
где смерти нет, где мудро вновь
восторгу творчества мы верим,
            и отверзается любовь.

Где все в ее нетленной власти,
где дух и плоть всегда огонь,
где вся душа — дыханье страсти…
            О, нет, мечты моей не тронь…

В осеннем холоде заката
слепые призраки пришли…
И нет конца моим утратам,
            и я устала от земли…

В тени случайного порога
мне больно провожать зарю.
И лучше сердца ты не трогай.
            Не все тебе я говорю.

27 октября 1921.

АГАРЬ

            Ты Господу служила тоже.
Еще девическую плоть
отдать на старческое ложе
            благословил тебя Господь.

            Познать любовь в объятьи строгом,
не поднимая даже глаз,
затем, чтоб род, избранный Богом,
            в стране изгнанья не угас…

            Но злую ревность — Божья кара, —
не в силах сердце превозмочь,
и вот завистливая Сара
            рабыню гневно гонит прочь…

            Она одна идет в пустыне,
жжет солнце — огненный янтарь.
Она душой одна отныне,
            неутоленная Агарь.

            Воды глоток последний выпит,
заснуть в пустыне навсегда.
И снится ей во сне Египет
            и Нила синяя вода.

            Но Бог всегда к избранным строже.
Его любовь — тяжелый гром.
Ей надо жить. И Ангел Божий
            ее касается крылом.

            «Ты будешь жить в любимом сыне.
Он возрастет, тебя храня»…
И голос прозвучал рабыни:
            «Господь, Ты — видящий меня.

            Я — лишь сосуд Господней клятвы,
кому, кому себя отдам?
Я только — колос Божьей жатвы,
            да будет по твоим словам»…

            Слова Господни — чаша гнева,
в рабыне робкой воли нет,
но вот придет другая Дева
            свершить божественный завет…

            И плоть отдаст небесной власти
не в унижении, как ты,
а вся в огне нетленной страсти —
            своей последней высоты.

            И ангелы в отверстом небе
ей путь укажут голубой…
Агарь. Агарь. Не твой ли жребий
            здесь завершается судьбой?

            Твоей сестре, тебе и каждой
открыт отныне вечный путь,
чтоб не томилась темной жаждой
            твоя трепещущая грудь.

            И ты любви нерукотворной
Воздвигнешь жертвенный алтарь…
Взойдет звезда в пустыне черной,
            где древле плакала Агарь.

«Ты свой не любишь сад. За каменной оградой…»