Исповедь

42. Ужели рука Твоя, Всесильный Боже, не сильна исцелить всех недугов души моей и преизбытком благодати угасить эту распутную тревогу моих снов? Ты будешь умножать и умножать Свои дары во мне. Господи, и душа моя, вырвавшись из клея похоти[668], устремится за мною к Тебе, перестанет бунтовать против себя, не будет даже во сне не только совершать под влиянием скотских образов этих мерзостей, но и соглашаться на них. Чтобы не только в этой жизни, но даже и в этом возрасте противно мне стало подобное состояние – даже в малой степени – такой, что его легко подавить одним усилием воли спящего чистым сном! – Это не трудно Всемогущему. Который «силен сделать больше, чем мы просим и понимаем»[669]. А сейчас я еще пребываю в этом зле, и я рассказываю благому Богу моему, «в трепете ликуя»[670], о том, что Тобою мне даровано, плача о несовершенстве своем, надеясь, что довершишь Ты милость Свою и доведешь меня до полноты мира, в котором и пребудет с Тобой всё во мне – и внутреннее и внешнее – в час, «когда поглощена будет смерть победой»[671].

XXXI

43. Есть и другая «злоба дня»[672] – если бы ее одной было ему довольно! Мы восстанавливаем наше ежедневно разрушающееся тело едой и питьем, и так будет, пока «Ты не уничтожишь пищу и желудок», не убьешь голод дивной сытостью и «не облачишь это тленное тело вечным нетлением»[673]. Теперь же эта необходимость мне сладка, и я борюсь с этой усладой, чтобы не попасть к ней в плен; я веду с ней ежедневную войну постом и частым «порабощением тела»[674] – и муки мои изгоняются удовольствием. Голод и жажда – это мука; они жгут и убивают, как лихорадка, если не полечить их пищей. А так как лекарство под рукой, и Ты утешаешь нас дарами Твоими, которые подносят, служа немощи нашей, земля, вода и небо, то бедствие и стало называться наслаждением.

44. Ты научил меня принимать пищу, как лекарство. Но пока я перехожу от тягостного голода к благодушной сытости, тут мне как раз и поставлен силок чревоугодия. Самый этот переход есть наслаждение, а другого, чтобы перейти туда, куда переходить заставляет необходимость, нет. Поддержание здоровья – вот причина, почему мы едим и пьем, но к ней присоединяется удовольствие – спутник опасный, который часто пытается зайти вперед, чтобы ради него делалось то, что, судя по моим словам и желанию, я делаю здоровья ради. У обоих, однако, мера не одна: того, что для здоровья достаточно, наслаждению мало. Часто трудно определить, что здесь: необходимая ли пока забота о теле и помощь ему или прислуживанье обманам прихотливой чувственности. Этой неопределенностью веселится несчастная душа, рассчитывая на нее как на извинение и защиту; она радуется, что не видит меры потребного здоровью и ссылкой на здоровье прикрывает службу чревоугодию. Этим соблазнам я стараюсь ежедневно противостоять; взываю к деснице Твоей. Тебе приношу тревогу мою, ибо здесь я еще в смятении.

45. Слышу голос веления Господа моего: «не отягощайте сердец ваших объядением и пьянством»[675]. От пьянства я далек; будь милостив, да не приближусь к нему. Чревоугодие[676] иногда подползает к рабу Твоему; будь милостив, да удалится оно от меня. «Никто ведь не в силе быть воздержанным, если Ты не дашь». Многое посылаешь Ты по нашим молитвам; и то доброе, что мы получаем раньше, чем попросим, получаем мы от Тебя, и то, что понимаем это только потом, получаем мы от Тебя. Пьяницей я никогда не был, но пьяниц, которых Ты сделал трезвенниками, знал. Ты делаешь, что одни никогда не становятся тем, чем и не были; Ты делаешь, что другие перестают быть тем, чем были; Ты делаешь, что и те и другие знают, Кто это сделал. Слышал я и другой голос Твой: «не ходи вслед похотей твоих и воздерживайся от пожеланий твоих»[677]. Слышал по милости Твоей и другое изречение – очень мною любимое: «едим ли мы, ничего не приобретаем; не едим ли, ничего не теряем»[678], иными словами: первое меня не обогатит, другое не огорчит. Слышал и еще: «я научился быть довольным тем, что у меня есть; умею жить в изобилии и умею терпеть недостаток. Всё могу в Том, Кто меня укрепляет»[679]. Вот воин небесного лагеря, не прах, как мы. Но вспомни, Господи, что «мы прах», что из праха Ты сотворил этого человека, что он «пропадал и нашелся». И он ничего не мог сам по себе, ибо был таким же прахом, он, кого я так полюбил за эти слова, вдохновленные Духом Твоим: «всё могу в Том, Кто меня укрепляет». Укрепи меня, чтобы я мог; дай, что повелишь, и повели, что хочешь. Павел признаёт, что всё получил от Тебя и «чем хвалится – в Господе хвалится»[680]. Слышал я и другую молитву: «удали от меня чревоугодие». Из этого явствует, Святый Боже, что Ты даешь силу исполнить то, чему велишь исполниться.