Исповедь

Утром ее разбудил звонок. Машинально глянув на часы, на которых было чуть больше девяти утра, Мария потянулась за телефоном. На панели высвечивался незнакомый номер. Потерев лицо рукой, Мария сняла трубку. - Алё, доброе утро, - раздался в телефоне незнакомый мужской голос. Можно попросить отца Кирилла? - Отца Кирилла? - обескураженно переспросила Мария, не сообразив спросонья, почему звонят к ней, а потом, все вспомнив, прислушалась - в квартире стояла тишина. Выбравшись из-под покрывала и ежась от утренней прохлады, Мария выбежала в холл - пальто отца Кирилла с вешалки исчезло. Забравшись с ногами в кресло, она растерянно сказала в трубку: - Вы знаете, а он уже ушел... - Когда и куда? - нетерпеливо спросили в трубке. - Я даже не знаю... - А есть кто-нибудь, кто знает? - продолжали ее допрашивать. - Прошу прощения, а с кем я разговариваю? - напряглась уже совсем проснувшаяся Мария. - Это его друг, Борис. Он у меня остановился. А сегодня, вот только что, ему звонили из Академии. Неожиданно назначили экзамен на сегодня, просили подъехать к двенадцати часам. - Ой, это ужасно, но я не знаю, во сколько и куда он ушел, я спала. В трубке воцарилось молчание. - Алло?.. - окликнула она невидимого собеседника. - Да-да, я здесь, просто задумался, - ответил ей ни с того, ни с сего повеселевший голос. - Это интересно... Но где же его искать? - А может, он сам поехал в Академию? - предположила Мария. - Не знаю... - произнес Борис и вдруг обрадованно воскликнул: - Кто-то звонит в дверь, наверное, это он. Спасибо, извините за беспокойство! - и на том конце провода положили трубку. - Алло, подождите! - запоздало крикнула Мария, но, услышав короткие гудки, с досадой опустила трубку. Побежав в спальню, она схватила карандаш, и, поколдовав над АОНом, записала высветившийся номер на листочек. Помедлив несколько секунд, она набрала номер. Там было занято... Мария расстроенно положила трубку на базу и опять потерла лицо руками. Да, нужно вставать, мыться и собираться на работу. Она хотела к обеду заехать в фирму - в четыре часа у нее были переговоры, которые она переводила для одного важного клиента. Тут Мария с недоумением увидела свое отражение в зеркале - она была полностью одета. Одежда, в которой она вчера принимала гостей, была нещадно измята. Видно, отец Кирилл не захотел ее будить, когда она уснула у него на груди, а просто перенес ее в спальню, и, накрыв покрывалом, оставил ее досыпать в одежде. Сняв с себя мятые кофту и юбку, Мария пошла в душ. В голове у нее проносились обрывки их долгого разговора, оставившего у нее в душе какой-то неясный осадок. А, может быть, это был осадок от того, что отец Кирилл ушел не попрощавшись... Увидятся ли они еще? Приняв душ, Мария с тяжестью на сердце пошла на кухню и включила самовар. И тут она заметила лежащую на столе книгу Игната Филаретова. Обложка книги была немного оттопырена, как будто под ней что-то лежало. Пододвинув к себе книгу, Мария открыла ее и увидела, что в ней заложены ручка и лист бумаги, на котором ровным мелким почерком было что-то написано. Она вытащила лист из книги, и сев на сундук, стала читать.

"Моя дорогая девочка, - писал отец Кирилл, - я ухожу не попрощавшись, потому что чувствую, что прощание будет тяжелым, а я не хочу причинять тебе боль. Сегодня я подам прошение ректору о быстрейшем завершении всех экзаменов, и поеду домой, к детям. Наша обоюдная исповедь этой ночью неожиданно открыла мне, что мы очень близки, и при других обстоятельствах наша судьба, возможно, сложилась бы иначе, но нам, к сожалению, не суждено быть вместе. И чтобы не мучить друг друга, нам лучше не иметь ничего общего. Поэтому не нужно нам больше ни видеться, ни писать. Я уже избрал свой путь, ты же его еще выбираешь... Ты молодая, красивая, умная, добрая, нежная, ты еще встретишь достойного человека и обретешь свою семью и своих детей. А я буду молиться за тебя. Прощай и благослови тебя Господь. Отец Кирилл".