Исповедь бандерши. 100 оттенков любви за деньги

— Еще отметить надо! — щебетал безмятежно Колюня, в упор не замечая моих насупленных бровей. — Послезавтра уже будут у нас деньги, э!

В который раз слыша это жуткое «нас», я, как завороженная, достала деньги и сунула в окошко обменника. Опустошив на сотню долларов мой кошелек, мы направились к ближайшему кабаку. Бедный Николаша оказался голодным, замерзшим и нуждался в большой отбивной и ста граммах.

— Ну ты прям Сонька Золотая Ручка! — восхищался хачик, питавший слабость ко всему криминальному. — И много золота натырила?

— Коля, я ж не специально натырила, — усмехнулась я. — Просто выхода другого не было. Мне ж на что-то жить надо по приезде, а заработать возможности не было!

— А мне ты что-нибудь привезла? — с надеждой захлопал очами «жоних».

— Ты охренел совсем? — взвилась я. — Тебе мало того, что деньги выслала?!

— Ой, ну да, ну да, — опомнился наглец. — Спасибо тебе огромное! Не сидел бы я сейчас тут! Давай выпьем за тебя, любимая!

У меня от его наглости периодически «отвисала челюсть», и каждый раз я напоминала себе: «Вот, получите, точная твоя копия, только в штанах». Трясясь в автобусе, я раздумывала, где ж мы будем жить. В моей квартире еще квартиранты доживают последний месяц. К матери его притащить — это она увидит, что у него денег нет, и доложит Роме. А падать лицом в грязь ой как не хотелось!

Пожалуй, поживу у Аветянов. Коля, как истинный жених, тянул меня к себе. Ничего, месяцок перекантуемся, а там и квартиранты съедут, тогда заберем Аришу от матери.

Лариса Николаевна встретила радушно, приготовив к нашему приезду праздничный ужин. Обстановка меня, конечно, угнетала. Дом был старый, неухоженный. Во дворе груда ржавого металлолома. А комнатка Коли была настолько малюсенькая, что там едва помещалась полуторная кровать и письменный стол, стоявший впритык к ней. Ну не беда, это ж всего на месяцок, а потом переселимся в мою ухоженную квартирку.

Ужин, надо сказать, был отменным. Будущая свекровь готовила просто замечательно! Это при том, что я сама хороший кулинар и мне мало кто может угодить. Она поставила на стол спаржу с луком и яйцом, ароматное запеченное мясо, простенький, но очень вкусный салатик из тертой моркови с чесноком, нарезанный сыр нескольких видов.

— Тетя Лариса, очень вкусно! — искренне восхитилась я, попробовав мясо.

— Правда? — расцвела женщина. — Хочешь, расскажу, как его готовить?

— Конечно.

— Смотри, — с удовольствием начала она. — Берешь мясо, желательно ошеек, режешь на кусочки толщиной сантиметра в полтора, отбиваешь бутылкой…

— Почему бутылкой? — изумилась я. — Как это, бутылкой? Почему не молоточком специальным?

— Молоток сильно разбивает мясо, и уходит много сока, — пояснила она. — А бутылкой очень хорошо выходит, я потом покажу как. Так вот, мясо солишь, перчишь, хорошенько обмазываешь горчицей, немного поливаешь соком лимона и в духовку!

— Класс, обязательно попробую приготовить, — ответила я.

— Конечно, Коля очень любит такое мясо!

Слишком часто у нее проскакивали фразочки, выдававшие ее гипертрофированную любовь к сыну.

Наступило «послезавтра»… Денег Коле никто не отдал. В итоге выяснилось, что он эту работу даже не доделал… Пришлось снова идти в обменник. Нужно сказать, что его родители нас кормили, конечно, но еще нужно было курить, ездить к Арине и т. д.

Колины «достижения» на новой работе каждый день обмусоливались за семейным ужином. И всегда у мамы была заготовлена речь, оправдывающая сына и очерняющая всех вокруг. Законы, государство, вредных заказчиков.

А ужины — это было просто кошмаром! Я, например, не приучена есть в одно и то же время, причем каждый день — торжественно. А потом, не менее торжественно, нужно было перемыть гору посуды. Причем обязательно вытереть ее полотенцем. Мне, конечно, неудобно было быть нахлебницей, и я старалась помогать на кухне.

— Лара, принеси солонку, — потребовал Геннадий.

Жена, бросив есть, унеслась на кухню. Поставив солонку на стол и не успев поднести вилку ко рту, муж снова потребовал:

— Лариса, порежь хлеба свежего, это вчерашний!

Женщина, как ни в чем не бывало, опять бросив еду, пошла в сторону кухни.

Смотреть мне на это было неприятно, но в чужой же монастырь со своим уставом не ходят, и если у них так принято, то это ее личное дело, лишь бы меня не касалось.

Однажды таки коснулось, после чего жить с ними стало решительно невозможно.

К Аветянам пришли гости, двоюродные сестры Ларисы и их мужья. Наверное, не терпелось посмотреть на Колину невесту. Как всегда, уселись за стол, приступили к трапезе, и тут Геннадий решил показать всем присутствующим, кто в доме хозяин.

— Юля, принеси соль!

Я от удивления чуть не проглотила вилку. Повернулась к Коле:

— Коля, принеси соль! — усмехнулась я, — тебе ближе.

Парень, бросив злобный взгляд на папу, послушно потрусил на кухню. А вот такого поворота событий ну никак не ожидало армянское семейство! Отец недовольно пожевал губами, а тетушки ехидно переглянулись. Тут материнское сердце не выдержало:

— Юля, дело в том, что у нас так не принято… — подняв скорбно брови, протянула она.