Исповедь без прощения

Он замолчал, уставившись на шагнувшего на детскую площадку молодого человека с буксировочным тросом, свернутым в кольцо и переброшенным через плечо. Молодой человек покрутил головой, словно отыскивая кого-то, и направился к скамейке.

– Ребята, – обратился он, – у вас машина поблизости не стоит? Помогите по-соседски. Меня дернуть надо. Аккумулятор разрядился…

– Иди отсюда, – посоветовал ему тот, что мечтал об отдыхе на пляже, – ты мешаешь. А то так тебя дернем – мало не покажется.

– Ну, ладно, – не обиделся подошедший, – тогда хотя бы подержите веревочку.

Он протянул трос парням, те переглянулись и стали медленно подниматься. Но не успели встать, потому что неожиданно упали лицом вниз, не понимая, что произошло, и чувствуя, как их связывают этим самым буксировочным тросом.

– Обыщи их, майор, – приказал Хворостинин своему приятелю, – и давай пока в домик затащим.

В игрушечном замке вчетвером было тесно, а потому Дмитрию с другом пришлось усесться на связанных бандитов. Рядом положили отнятые у них мобильники, два пистолета с глушителями и бумажник. Хворостинин проверил его содержимое, часть денег переложил в свой карман и обратился к тому парню, на котором сидел:

– У тебя семь тысяч баксов было – я четыре забрал. Ты мне за ремонт машины должен. Я тебя в прошлый раз отпустил и сейчас отпущу, если скажешь, кто меня заказал и за что.

Бандит молча пыхтел, пытаясь вырваться.

– Я пока вежливо интересуюсь, а могу и допрашивать начать, а это я умею. Или друга попрошу: у него через минуту допроса даже шахиды клянутся, что очень любят Иисуса Христа… Ты ему все расскажешь, а потом вызовем полицию. А если побеседуешь со мной, то я тебя отпущу. Обещаю, а мне верить можно.

– Мне по телефону заказ дают, – помявшись, признался киллер.

– А деньги переводят на электронный кошелек, – кивнул Хворостинин, – хорошая схема, только я в нее не верю. А потому давай честно… Кто? Только не тяни, а то начну зубы тебе напильником стачивать…

– Клянусь, не знаю! Но тот, кто тебя заказал, под Васей Маленьким ходит… А Вася – очень серьезный человек. Отказаться нельзя было.

– И где найти этого Васю?

– Ей-богу, не знаю! Я вообще не местный.

– Ладно, будем считать, что я тебе поверил.

Дмитрий достал из кармана мобильный и набрал номер.

– Что опять случилось? – прозвучал в трубке недовольный голос участкового Салганова.

– Как хорошо, что ты меня узнаешь, – обрадовался Хворостинин, – давай быстро на детскую площадку возле дома, где мы с тобой познакомились. Я тут двух киллеров взял…

– Э-э, – закричал парень под ним, – ты же обещал отпустить! Клятву давал.

– Я клятву Родине давал, а не тебе. Так что лежи и не дергайся… – ответил Дмитрий, ткнув его в бок, и спросил участкового: – Пяти минут тебе хватит? А то у меня дела.

Разговор закончился.

– Мужики, отпустите! – попросил второй киллер. – Мы ничего вам не сделали. Я вообще здесь случайно, просто сидел на скамеечке. А это все он…

– Ничего не сделали, значит, ничего и не получите, – ответил ему приятель Хворостинина. – Скажете в полиции, что пушки нашли во дворе и шли сдавать… Мне, что ли, вас учить, что говорить?

– Я все, что знал, вам сказал! – прохрипел задыхающийся под весом Дмитрия бандит. – Мне сказали парня в «Ниве» завалить… Еще сказали, что, если он с девкой будет, ее тоже. Но я же ничего не сделал. Отпустите! У меня тут, за углом, «Ауди» стоит. Забирайте! Если мало, то адрес назову, там под подоконником на скотче еще пять штук бакинских… Больше нет.

– Это ты будешь участковому рассказывать… Он через пару минут подскочит сюда.

Салганов не опоздал. И приехал не один, а со своим другом – старшим оперуполномоченным Мошкановым. Тот, увидев Хворостинина, робко кивнул ему.

– Забирайте, – сказал полицейским Дмитрий, – скажете, что решили остановить подозрительных для проверки документов, а те оказали сопротивление… Так что Салганову медаль, а со старшего лейтенанта наверняка снимут наложенное взыскание.

Даша сидела на кухне и, глядя в окно, ждала Диму. С неба сыпались крупные пушистые снежинки. Снег начался неожиданно – еще минуту назад небо было по-осеннему серым, но стоило отвернуться на минуту, и вдруг началась настоящая зима. Даше вспомнились строчки Пушкина: «Снег выпал только в январе на третье в ночь…» Почему-то от этого воспоминания стало весело.

– А сегодня уже четвертое, – произнесла она вслух и удивилась, что разговаривает сама с собой: прежде за ней этого не водилось.

Странно, новый год начался совсем недавно, а столько всего уже произошло. Сначала задержание, нелепое обвинение, страх, чувство несправедливости и обреченности, а потом счастье… Дима. Такое счастье, что хочется смеяться и петь.

Петь Даша не стала, а решила дальше вспомнить строчки из «Евгения Онегина»:

– Зима, крестьянин, торжествуя…

Но тут зазвонил мобильный.

– Я уже под твоей дверью и готов войти, – сказал Дима.

Девушка бросилась открывать. Он вошел, спокойный и уверенный, поцеловал ее так привычно, словно делал это каждый день уже много-много лет, с одной и той же, но такой приятной нежностью.

– Ты одна? – почему-то шепотом спросил он.