Исповедь дивергента. За кулисами большой политики и большого спорта

Было уже за полночь, когда дошло до голосования по кандидатуре Председателя Федерального Политсовета. Кадидатур было три. Егор Гайдар, Борис Немцов и один из делегатов, избранный член Политсовета Алексей Кара-Мурза, историк, публицист, брат Владимира Кара-Мурзы-старшего, выступил в роли самовыдвиженца. Делегаты проголосовали, был объявлен перерыв для подсчета голосов и подготовки решения. После перерыва, около двух часов ночи, усталые, сонные делегаты вернулись в зал. Бодрый Гайдар, хлебнув в перерыве пятьдесят граммов коньячка, чтобы не заснуть, приветствовал всех исторической фразой: «Слабые люди не создают сильных партий».

Председателем большинством голосов был избран Немцов, ставший первым среди равных (Сопредседателей), лицом партии и человеком, принимавшим все операционные решения. Конечно, именно такой человек и должен был возглавить правую либеральную партию в России. Здесь необходимо рассказать особо о Борисе Ефимовиче Немцове, царствие ему небесне.

Немцов

В моей жизни было не так много людей, которых я мог бы назвать своими кумирами. В спортивном детстве безусловным кумиром для меня был наш прославленный хоккеист Александр Мальцев. Возможно, динамовцем я стал во многом благодаря ему, его яркой и нестандартной, умной манере игры, которая была всегда феерична и непредсказуема. На стене в моей комнате висело несколько плакатов с Мальцевым, а под плексигласовым стеклом на видавшем виды рабочем столе – огромная куча вырезок из «Советского спорта» и других изданий с фотографиями Мальцева и статьями о нем.

Позднее, в студенческие годы, место главного кумира в моей жизни занял Вячеслав Бутусов. Заслушанные до дыр магнитофонные кассеты «Наутилуса Помпилиуса», последние деньги от степухи, потраченные на посещение всех московских концертов кумира, постер из журнала на стене, аляповатые значки и майки с изображением лидера «Нау», серьга в левом ухе, манера одеваться… Все студенчество прошло у меня под знаком Бутусова, при том, что, конечно, я слушал взахлеб много разной музыки и ходил на разные концерты и музыкальные вечеринки. Даже ездил с друзьями на выходные на поезде из Москвы в легендарный ленинградский рок-клуб на Рубинштейна, чтобы послушать Цоя, БГ, «АВИА», «Телевизор», «Зоопарк» и другие культовые рок-команды.

Но Бутусов всегда был для меня номером один, именно моим, отражающим мое восприятие мира, музыкантом. Сейчас я изредка читаю и смотрю его интервью, удивляюсь тем изменениям во взглядах, которые мне трудно принять, и при этом все равно остаюсь преданным поклонником его музыки, готовым быть толерантным к любому его выбору своего пути в жизни, творчестве и идеологии. Это в моей парадигме называется любовью: ты принимаешь человека полностью и не осуждаешь его искания, даже если они тебе не близки.

К сожалению, поляризация и радикализация российского общества последних лет привели к бесчисленному количеству примеров обратного свойства. Многие псевдолибералы готовы клеймить позором, к примеру, Сукачева, Кинчева, Бутусова за то, что те «не оправдали их ожиданий». А псевдогосударственники при активной поддержке государственных СМИ начали шельмовать Макаревича, Шевчука, Гребенщикова, предъявляя им претензии по поводу их политической позиции и личного выбора. Но ведь они ни вам, ни мне, ни стране ничего не должны. Их ответ – перед самими собой, перед семьей, близкими, перед Богом. Правильно сказал Аршавин: «Ваши ожидания – это ваши проблемы». Кто мы вообще такие, чтобы судить, а в особенности их – наших кумиров, которые помогали нам учиться жизни, расти, взрослеть, влюбляться? Какое наше собачье дело, стал ли Бутусов «православным охранителем» и «певцом режима», а Макаревич «агентом госдепа» и «пятой колонной»? По мне, так все флаги, гимны и «крымы» мира не стоят одной такой песни, как «Я хочу быть с тобой» или «Марионетки».

Вот что удивительно. Я до сих пор лично не знаком ни с Мальцевым, ни с Бутусовым, хотя, конечно, род занятий и круг общения позволяли и позволяют познакомиться. Почему? Не знаю… Может быть, подсознательно я боюсь разочароваться в кумирах, увидеть вблизи какое-то несоответствие реальности придуманному образу? Возможно, это тот же самый эффект: мы легко подходим знакомиться на вечеринке со всеми окружающими людьми, кроме тех, к кому испытываем действительно большую симпатию и интерес. Боязнь несоответствия, отказа, разочарования? Или, может быть, найти повод и все-таки познакомиться, рассказать о том, как много они значили для меня, моего становления и моего развития? Ведь познакомился же я так с Горбачевым.

Но вот с Немцовым – случай другой. Хотя в политику я пришел отчасти благодаря ему как ролевой модели, но моим кумиром до личного знакомства он совершенно точно не был. Нравился, был симпатичен однозначно, но не более того. Горбачев был моим кумиром в политике, ранний Ельцин, но не Немцов. Но к концу 2001 года я уже был его самый преданный поклонник, и именно Борис занял то место в моей душе, которое ранее оккупировали Александр Мальцев и Вячеслав Бутусов.