Исповедь Джо Валачи

— Какого хрена тебе надо? — заорал он. — Ты уже двадцать лет в нашей конторе. Тебе нет прощения.

Увидев, что его самые худшие предчувствия начинают сбываться, Валачи попробовал было защищаться:

— Альберт, я…

— Заткнись. Я уже сказал, что ты не мальчик в наших делах. Закон есть закон. И не тебе его нарушать. Ты знаешь, что из-за твоей дури могла начаться война между «семьями».

— Но, Альберт, это парень дурил меня, как хотел. Зажал около 18 тысяч.

— А я тебе про то и толкую, — рявкнул Анастазия, — начал ты за здравие, а кончил за упокой.

Лючиано улучил момент, чтобы хоть как-то защититься, Анастазия резко повернулся в его сторону:

— Я хочу знать, в каком состоянии сейчас твой кабак.

— В плохом, — ответил Лючиано.

— А почему?

Лючиано замешкался с ответом, и Анастазия не дал ему времени на раздумья:

— О'кей, я уже поинтересовался этим делом и знаю, что там происходит. Тебе повезло, что Джо просто накостылял тебе. Ну ладно, хватит. Давайте короче. Вы больше на паях работать не будете. Я решил, что кабак отходит к Джо. Сколько ты в него вложил, Фрэнк?

— Пятнадцать тысяч.

— Альберт, — заговорил Валачи, — я не хочу платить ему 15 тысяч долларов, он и так прикарманил солидную сумму.

— Это понятно, — отмахнулся Анастазия. — Никто ведь не говорит, что ты должен ему столько платить. Ты мне даешь 3500 долларов и кабак твой.

Лючиано начал было протестовать, но Анастазия резко оборвал его:

— Фрэнк, я свое слово сказал. Или ты берешь, что тебе дают, или вообще ни хрена не получишь.

Вдохновленный таким оборотом дела, Валачи решил закрепить свою победу:

— Альберт, а как насчет лицензии? Она выписана на его сына. Без лицензии на выпивку кабак — не кабак.

— Да, я об этом позабыл. Хорошо, что ты напомнил. С этих пор, Фрэнк, ты будешь следить за тем, чтобы твоего сына вдруг не лишили лицензии. Пока стоит ресторан, должна быть лицензия. И до тех пор, пока Джо в ней нуждается, она у него должна быть. Запомни, что я сказал. Если что-то будет не так, ответишь.

Анастазия встал из-за стола, поникший Лючиано спросил у Валачи:

— Когда я получу деньги?

— Сначала я разберусь со счетами; если что-то после этого останется, получишь сразу же. Если нет, то придется подождать. И не лезь больше ко мне. Как только ты открываешь свою пасть, мне снова хочется тебе вклеить.

Затем Валачи поднялся наверх, чтобы поговорить с Вито Дженовезе, которого он не видел уже около десяти лет. Они приветствовали друг друга нарочито по-дружески, пожали друг другу руки, Валачи произнес:

— Привет, босс. Рад тебя видеть. Отлично выглядишь.

— И отлично себя чувствую. Как поживают Милдред с малышом?

— Отлично, лучше некуда.

— А ты?

— Да вот, только что с «суда».

— Я знаю. Ну, и как?

— Прекрасно. Все решили, как надо.

— Тебе деньги нужны?

— Ресторан, конечно, сейчас не в лучшем виде. Этот пес упер где-то 18–20 тысяч. Не знаю, может, наличные мне и понадобятся.

Дженовезе повернулся к одному из своих людей, находившихся в комнате, Сальваторе (Сэлли Муру) Моретти, и приказал:

— Ты слышал, что он сказал. Дашь ему столько, сколько попросит.

Это необычное предложение финансовой поддержки явилось одним из проявлений его широкомасштабных усилий по привлечению на свою сторону «солдат» своей бывшей «семьи». Однако он не предпринимал никаких конкретных шагов, чтобы сместить Фрэнка Костелло с поста действующего главы семейства. Над верхушкой мафии все еще маячила туманная тень Счастливчика Чарли Лючиано [21], который пока официально не покидал своего поста. К этому времени, будучи депортирован в Италию, Лючиано вдруг объявился в Гаване, причем его итальянский паспорт и кубинская виза были в полном порядке. Пока Лючиано был в Италии — одно дело. А Лючиано на Кубе — совсем другое, и череда главарей «Коза ностры» потянулась с материка на Кубу, чтобы лично обнять любимого шефа. Насколько удалось бы Лючиано восстановить контроль над мафией из своей новой штаб-квартиры, сказать трудно, однако он бросил все силы на то, чтобы закрепиться на кубинском плацдарме, он вложил в нужные руки столько денег, что лишь под угрозой Вашингтона прекратить государственные поставки медикаментов на Кубу, Гавана неохотно согласилась отправить его обратно в Италию.

Но даже после того, как Счастливчик Чарли высказался в пользу Дженовезе, дону Вито пришлось столкнуться с определенными трудностями, в основном из-за своего долгого отсутствия в Штатах. Хотя Костелло и нельзя было назвать сильным главой «семьи», большинство из его «лейтенантов», да и другие главари «Коза ностры» относились к нему с большим уважением, в первую очередь из-за его признанных талантов в бизнесе. И хотя для своих «солдат» он был почти недоступен, он укреплял свою власть не только советами по размещению капиталов верхушки преступного мира, но тем, что давал возможность некоторым ключевым фигурам мафии участвовать в его предприятиях.