Исповедь единоросса

Глава 12 Общественная приемная

Общественная приемная – унылая контора по фасаду и по содержанию. Но каждый кандидат в депутаты обязан ее открыть и поддерживать в ней жизнь. Как бизнесмен носит обувь ручной работы, так единоросс должен сливаться в экстазе со своими избирателями как раз на площадке общественной приемной.

С улицы видна табличка на двери – название, логотип и время работы. Внутри две комнаты, ряд стульев, несколько единиц столов и пять юристов. И толпа, жаждущая крови. Твоей крови. Хотя, конечно, я сильно преувеличиваю нравы питерской толпы. В общественную приемную люди идут разные. Это мед, который притягивает пчел, – если выбирать самую положительную аналогию.

Партийное руководство ожидает, что кандидат в депутаты будет жить на территории в прямом и переносном смысле. То есть с утра пить кофе у окна с видом на избирательный округ (и думать о нуждах электората), вечером ходить на дворовые встречи (и слушать о нуждах электората), а все остальное время – находиться в общественной приемной, с воодушевлением лично принимать жалобы и реагировать на них всеми возможными способами.

Я не спорю, может быть, бесконечное мелькание перед избирателями и рождает в их сердцах мысль о том, что кандидат, пожалуй, неплохой парень. Только бестолковый, потому что беззубый: по факту кандидат и гражданин одинаковы в своих возможностях написать официальное письмо в органы власти и через месяц получить официальный ответ. Отличие одно – кандидат пишет запрос не сам, а нанимает хороших юристов, чтобы помочь этому самому гражданину в его нелегкой борьбе. То есть «реагирование всеми доступными способами» сводится к дублированию бумажного потока, а «эффективность работы кандидата в общественной приемной» измеряется толщиной пачки жалоб, которой при случае можно сотрясать воздух перед носом у электората. При этом кандидат не имеет права помогать просителям материально – по нормам избирательного законодательства вкрученная лампочка в подъезд просителя будет оцениваться как подкуп избирателя…

Короче, я пошел по проторенной дорожке в районную администрацию: мне было важно, что народные запросы от кандидата Федотова рассматривались оперативно, и в самые краткие сроки им давали ход. Конечно, меня заверили, что все будет «по красоте». Вы, главное, пилите, Шура, в смысле пишите.

Общественная приемная начала работать 1 августа. Произошло это буднично. Мы просто открыли дверь штаба и выставили в окна агитки кандидата и партии. Табличку доделывали еще полтора месяца. Работой стала заведовать моя бесценная помощница Вероника. Приемная работала два часа в неделю – режим, на котором упорно настаивал начальник штаба. Мне казалось это профанацией, но сопротивлялся я недолго: важно было начать, а команда потом могла бы на деле убедиться в здравости идеи завести общественную приемную. Плюс, думал я, мы выстроим, наконец, на округе системную работу: теперь оперативная информация будет поступать не только от агитаторов и по итогам дворовых встреч, но и напрямую через приемную, а в качестве бонуса мы составим базу потенциальных сторонников из людей, которых мы облагодетельствуем.

Опыт мировой социологии (а пришлось изучить и его) свидетельствует, что довольный человек рассказывает свою успешную историю (как ему помогли) 7–9 знакомым. Понятно, что из русского гражданина слово «спасибо» надо тащить клещами, но даже лишние два человека на позитиве вдобавок к удовлетворенному просителю – было бы очень неплохим результатом. Поэтому с момента открытия приемной и еще несколько недель после дня голосования в ней работали лучшие люди из моей команды.

Первый месяц работы нас сильно обломал: вместо униженных и оскорбленных, к нам потянулись профессиональные «ходоки по кабинетам». Их не интересовали выборы и кандидат, они идеально знали ФИО всех районных начальников и их замов, номера кабинетов и расположение туалетов на этажах. У них были огромные кипы бумаг, свидетельствующие о проделанной ими «работе». Они жили борьбой с «кровавым режимом», и процесс написания запросов и получения ответов затягивал их больше, чем пьянство и тунеядство. Во всех больших общественных приемных, в местах скопления халявных юристов эти «ходоки» чувствуют себя как дома. Их тоже знают и даже отмечают во втором столбце специального реестра – в первом значатся городские сумасшедшие, еще одни частые посетители подобных заведений.