Исповедь экономического убийцы

В ходе собеседований я сообщил, что, будучи лояльным гражданином США, я против войны, и был сильно удивлен, когда мои экзаменаторы не стали углубляться в эту тему. Вместо этого они сосредоточились на моем воспитании, моем отношении к родителям, моих чувствах в связи с тем, что я рос как бедный пуританин среди обеспеченных одноклассников, вкушавших все радости жизни. Они подробно расспрашивали меня о моих переживаниях по поводу отсутствия общения с женщинами, секса и денег в моей жизни и о фантазиях, которые возникали в результате этой нехватки. Меня поразило внимание, с которым они отнеслись к моим отношениям с Фархадом, и интерес к тому, что я соврал полицейским, чтобы не выдать его.

Поначалу я думал, что все эти вещи, на мой взгляд говорившие о моих недостатках, не позволят принять меня в АНБ. Но собеседования продолжались, а это свидетельствовало об обратном. Только через несколько лет я понял, что с точки зрения АНБ эти недостатки есть скорее достоинства. Свои оценки они основывали не на моей преданности стране, а на неудовлетворенности, которую вызывали во мне различные обстоятельства моей жизни. Злость на родителей, одержимость женщинами, мои амбиции относительно хорошей жизни дали им крюк, на который меня можно было зацепить. Мое стремление быть первым в учебе и спорте, мой бунт против отца, мое умение ладить с иностранцами, моя готовность лгать полиции — это были как раз те черты, которые они искали. Позднее я узнал, что отец Фархада сотрудничал с разведкой США в Иране; соответственно моя дружба с ним была со всей определенностью записана мне в плюс.

Через несколько недель после тестирования в АНБ мне предложили начать обучение искусству шпионажа. Обучение должно было начаться спустя несколько месяцев, после того как я получу степень в Бостонском университете. Однако прежде чем официально принять это предложение, я, повинуясь внутреннему порыву, посетил семинар, который проводил в университете рекрутер Корпуса мира. Самым привлекательным моментом было то, что работа в Корпусе мира, как и в АНБ, давала право на отсрочку от армии.

Решение посетить этот семинар было одной из кажущихся незначительными случайностей, но, как выяснилось, сыграло важную роль в моей судьбе. Рекрутер рассказал о нескольких районах на земном шаре, где особенно остро требовалась помощь добровольцев. Одним из таких мест были ливневые леса Амазонки, где, по его словам, население вело примерно такой же образ жизни, как коренные жители Северной Америки до появления европейцев.

Я всегда мечтал пожить, как абнаки, населявшие Нью–Гемпшир в те времена, когда там впервые появились мои предки. Я знал, что в моих жилах течет и кровь абнаки. Мне хотелось изучить законы леса, которые так хорошо понимали мои предки. После выступления рекрутера я подошел к нему и спросил о возможности получить назначение на Амазонку. Он уверил меня, что в этом регионе значительная потребность в добровольцах и что у меня великолепные шансы туда попасть. Я позвонил дяде Фрэнку.

К моему удивлению, дядя Фрэнк с одобрением отнесся к моей идее насчет Корпуса мира. Он признался мне, что после падения Ханоя — а в те дни люди его положения не могли сомневаться, что он будет взят, — Амазонка станет горячим местечком.

— Место напичкано нефтью, — сказал он. — Нам понадобятся там хорошие агенты — люди, умеющие общаться с местными.

Он уверил меня, что Корпус мира станет для меня великолепной школой, и настоятельно рекомендовал хорошо изучить испанский язык, а также местные диалекты.

— Возможно, — усмехнулся он, — в конечном итоге ты окажешься в частной фирме, а не на государственной службе.

Тогда я не понял, что он имел в виду. Меня переводили из категории шпионов в ЭУ, хотя в то время я не был знаком с этим термином и услышал о нем только через несколько лет. Я не представлял себе, что сотни людей, мужчин и женщин, во всем мире работают на консалтинговые компании, фирмы и другие частные организации. Эти люди никогда не получали ни пенни государственной зарплаты и тем не менее служили интересам империи. Не мог я представить и то, что количество людей, занимающих должности с еще более благозвучными наименованиями, будет исчисляться тысячами к началу XXI века и что я сыграю значительную роль в формировании этой растущей армии.

Мы с Энн написали заявления о приеме на работу в Корпус мира и попросили послать нас в бассейн Амазонки. Когда мы получили уведомление о приеме на работу, нашему разочарованию не было границ. В письме говорилось, что мы будем работать в Эквадоре.

«О нет, — подумал я. — Я же хотел на Амазонку, а не в Африку».