Исповедь Еретика

Много уже говорилось о веселье, но тур — это прежде всего изнурительный труд. На сцене мы проводим от сорока пяти до девяноста минут, но сам концерт, не считая переездов, занимает несколько часов. На сцену выходим в районе девяти часов, а готовиться начинаем около шести. С этого момента я больше ничего не ем, потому что тяжелая еда может стать лишним балластом. Я расслабляюсь. Мне нравится тренироваться, сделать растяжку, почитать книжку. Люблю, выходя на сцену, чувствовать себя подготовленным.

_{Фестиваль Mayhem в США. Несколько тысяч фанатов и… ПОЛЬСКИЙ ФЛАГ!}

Пиво перед концертом?

Никогда. Бывает, конечно, что мы пьем до утра, потом я иду спать, после быстро принимаю душ и сразу выхожу на сцену. Но очень редко. Мне это не нравится, потому что подобное поведение — это неуважение к людям, которые платят, чтобы прийти на наш концерт. Я хочу, чтобы они видели качественный продукт, а не выступление пьяного попа. Вместо пива — разогревающие упражнения для пальцев. Это особенно важно, когда играешь на открытом воздухе. Чем старше я становлюсь, тем больше должен тренироваться.

А что с интервью?

Хуже всего бывает, когда мы едем в тур после издания очередного альбома. Я помню, как мы играли на фестивале Mayhem в Штатах. Я не понимал, что творится. В полдень начиналась автограф-сессия, около четырех дня мы играли концерт, после него короткий перерыв и снова автограф-сессия, позже я садился за интервью. Заканчивал далеко за полночь. Я давал их по двадцать пять за день. Когда совсем переставал что-либо соображать, мне помогали Орион и Инферно.

А говорил, что боги приказали тебе расслабиться…

У музыкантов тяжкий кусок хлеба, но мой жизненный девиз таков: «Найди то, что любишь, и тебе никогда не придется работать». С музыкой как с ребенком. Первые годы сложные. Спишь мало, всегда уставший. Но скажет ли отец, что это тяжелый труд? Нет. Каждая улыбка малыша будет вызывать радость.

Так что? Сделать жизнь работой?

Я всегда так к этому подходил. Сейчас, после болезни, я уверен, что именно в этом смысл нашего существования. Однажды во время съемок одного из эпизодов The Voice of Poland ко мне подошел Анджей Пясечны[28]. Он хотел узнать, как я себя чувствую после выписки из больницы, как меня изменила болезнь.

Я ему рассказал, что любую творческую ситуацию, в которой оказываюсь, я считаю важной. Завтра меня может здесь не быть, но я знаю, что оставлю после себя что-то. Сею зерна и пожинаю плоды. Мой уход ничего не изменит, потому что то, что я посею, продолжит расти.

Звучит напыщенно… Ты имеешь в виду энергию, которая живет дольше, чем тело?

Мои альбомы продолжат существовать после моей смерти. У меня в памяти возникает запись с Мальтой в главной роли. Сет, наш гитарист, увековечил его во время очередной вечеринки. Я в это время уже спал в соседней комнате. А парни пили дальше. Выпив, Мальта становится другим человеком. Я даже немного его боюсь. На записи он стоит в середине комнаты и вопит: «Мы творим исто-о-о-о-о-орию!» С одной стороны, ничего особенного, но с другой — в этом что-то есть. Это вечное путешествие с группой не только способ заработать, это создание чего-то, что больше, чем мы сами, того, что помогает нам выжить. Немного изменить мир.

Глава VI СОН О ВАРШАВЕ

Дорота.

Трудная тема. Сложная.

Как началось ваше знакомство? Ты подошел к ней? Она к тебе?

Все не так просто.

А как тогда?

Польский шоу-бизнес не очень широкий круг людей. Все друг друга знают. В какой-то момент до меня стали доходить слухи, что Дода допытывается, кто такой этот Нергал.

Откуда она узнала, что этот Нергал существует?

Увидела меня в программе Кубы Воеводского. Уже позже мне об этом рассказала. Я произвел на нее впечатление и запомнился.

А ты знал, кто «эта Дода»?

Для меня она была просто девушкой из глянцевых журналов, но без негативных ассоциаций. Может, даже немного меня интриговала. Не скажу, что я следил за ее карьерой, но иногда интересовался, что происходит в ее жизни.

Но ты не насмехался над ней?

Может, чуть-чуть. Даже если и шутил, то по-доброму.

«Издалека у Польши лицо Доды и братьев Качиньских».

Это мои слова. Так я сказал в одном из интервью. Много лет назад.

И это была критика польской музыки.

Так и есть. Но обрати внимание на то, что с журналистом я разговаривал до того, как познакомился с Доротой. Ее сценический образ и репертуар в то время были немного скучными. Она испытала сильные метаморфозы со времени своих музыкальных начинаний. И она знает об этом. Я тоже, смотря на фотографии прошлых лет, в основном тихонько усмехаюсь.