Читаем Исповедь флотского офицера. Сокровенное о превратностях судьбы и катаклизмах времени полностью

Часам к 10–11 четверга приезжал главный конструктор академик Савин или его ближайшие заместители, представители Военно-промышленной комиссии при Совете Министров СССР, а от Военно-Морского флота начальник управления противолодочной борьбы Главного штаба ВМФ вице-адмирал Волобуев. Обязательно присутствовали научные представители военных институтов, которые выдавали исходные данные и вели сопровождение ОКР «Аналитический центр» по своим направлениям. Все вместе мы составляли выездную межведомственной оперативную группу, созданную по решению Военно-промышленной комиссии Совета Министров СССР, для решения разногласий между заказчиком Аналитического центра и представителями разработчиков технических средств. Заседание оперативной группы начиналось часов в 14 дня и продолжалось до тех пор, пока все нерешенные вопросы не заносились в протокол, и все ответственные за их исполнение, не ставили свою подпись. После чего протокол утверждался вице-адмиралом Волобуевым и академиком Савиным и на том совещание заканчивалось.

Мне очень импонировало, что я был назначен единственным секретарем этой оперативной группы. С ума можно сойти. Фамилия бесквартирного офицера фигурировала в секретном распоряжении Совета Министров СССР! Как бы ни старался я выглядеть в своих воспоминаниях человеком, безразличным к личной власти над людьми, но такой «взлет» от рядового офицера атомной субмарины до секретаря одной из рабочих групп Совета Министров СССР, несомненно, укреплял во мне уверенность в себе, тешил человеческую гордыню и питал мое самолюбие чувством собственной значимости и полезности для государства. В мои секретарские обязанности входило ведение протокола в секретной тетради, грамотное формулирование нерешенных вопросов, фиксирование дат и сроков исполнения нерешенных вопросов и фамилий ответственных лиц. Все это было для меня не так трудно.

Трудно было собрать под черновиком протокола подписи всех лиц, ответственных за исполнение отдельных пунктов протокола. Одно дело – согласиться на словах, а другое – поставить свою подпись. Опять разгорались нешуточные споры. И вот представьте себе: мне, самому младшему по званию офицеру, как секретарю приходилось брать управление оперативной группой на себя и объявлять, что пока все подписи не будут собраны, совещание не закончится. И все меня слушались. Академик, доктора наук, адмирал, 5–6 капитанов 1-го ранга и даже представитель Совета Министров СССР, все вместе подходили к моему столу и в яростном споре добивались подписи под протоколом, лиц, ответственных за исполнение тех или иных пунктов. Когда члены оперативной группы расходились и разъезжались на служебных машинах, уходили в гостиницу или уезжали в Москву на городском транспорте, моя работа не оканчивалась. В одиночестве я переводил черновой секретный протокол в несекретный вариант, стараясь дословно сохранить преамбулу и смысл каждого пункта. После этого сдавал секретную тетрадь в секретную часть Аналитического центра и в одиночестве городским автобусом уезжал в Москву.

Никого не интересовала процедура доставки секретного документа в Москву, но работники Совета Министров неукоснительно требовали, чтобы утром в понедельник следующей недели я приносил им в Кремль уже отпечатанный на машинке протокол совещания. С зашифрованным черновиком протокола я приезжал поздно вечером в Москву и на метро добирался до съемной квартиры у метро «Коломенская». В пятницу утром я переписывал зашифрованный протокол в секретную рабочую тетрадь и, получив визу Черненко, сдавал тетрадь в машбюро для срочной печати. Получив документ из печати, я бежал с ним московскими дворами и переулками на Большой Козловский переулок, в Главный штаб ВМФ, чтобы получить на подлиннике утверждающую подпись вице-адмирала Волобуева. Сделав это важнейшее дело, уже спокойно возвращался назад.

Даже иногда заходил в чайный магазин на улице Кирова и покупал там или чай или грамм 300–400 свежемолотого кофе. Кофе в те времена было другим. Запах и аромат кофе разносился от этого магазина метров на 500–600. Возможно, это от того, что мололи кофе прямо при покупателе. Но я подозреваю, что современный кофе просто в подметки не годится тому кофе, которое продавали в чайном магазине на улице Кирова. Вернувшись в радиотехническое управление ВМФ, на Большом Комсомольском переулке, я звонил в Кремль, докладывал представителю Совета Министров, что протокол отпечатан и готов к рассылке. Как правило, мне не разрешали немедленную рассылку. Сотрудник Совмина заказывал для меня пропуск в Кремль на понедельник, и к 10 утра я привозил протокол непосредственно в здание Совета Министров СССР, которое располагалось внутри территории Кремля, прямо напротив мавзолея Ленина. Представляете себе, какие чувства испытывал бесквартирный офицер, получая слева от Спасских ворот, в бюро пропусков, пропуск в здание Совета Министров, и проходя затем по величественным коридорам, где на каждом повороте и этаже стоял охранник и проверял мой пропуск, заодно указывая направление, куда идти.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Ее Величества России
Адмирал Ее Величества России

Что есть величие – закономерность или случайность? Вряд ли на этот вопрос можно ответить однозначно. Но разве большинство великих судеб делает не случайный поворот? Какая-нибудь ничего не значащая встреча, мимолетная удача, без которой великий путь так бы и остался просто биографией.И все же есть судьбы, которым путь к величию, кажется, предначертан с рождения. Павел Степанович Нахимов (1802—1855) – из их числа. Конечно, у него были учителя, был великий М. П. Лазарев, под началом которого Нахимов сначала отправился в кругосветное плавание, а затем геройски сражался в битве при Наварине.Но Нахимов шел к своей славе, невзирая на подарки судьбы и ее удары. Например, когда тот же Лазарев охладел к нему и настоял на назначении на пост начальника штаба (а фактически – командующего) Черноморского флота другого, пусть и не менее достойного кандидата – Корнилова. Тогда Нахимов не просто стоически воспринял эту ситуацию, но до последней своей минуты хранил искреннее уважение к памяти Лазарева и Корнилова.Крымская война 1853—1856 гг. была последней «благородной» войной в истории человечества, «войной джентльменов». Во-первых, потому, что враги хоть и оставались врагами, но уважали друг друга. А во-вторых – это была война «идеальных» командиров. Иерархия, звания, прошлые заслуги – все это ничего не значило для Нахимова, когда речь о шла о деле. А делом всей жизни адмирала была защита Отечества…От юности, учебы в Морском корпусе, первых плаваний – до гениальной победы при Синопе и героической обороны Севастополя: о большом пути великого флотоводца рассказывают уникальные документы самого П. С. Нахимова. Дополняют их мемуары соратников Павла Степановича, воспоминания современников знаменитого российского адмирала, фрагменты трудов классиков военной истории – Е. В. Тарле, А. М. Зайончковского, М. И. Богдановича, А. А. Керсновского.Нахимов был фаталистом. Он всегда знал, что придет его время. Что, даже если понадобится сражаться с превосходящим флотом противника,– он будет сражаться и победит. Знал, что именно он должен защищать Севастополь, руководить его обороной, даже не имея поначалу соответствующих на то полномочий. А когда погиб Корнилов и положение Севастополя становилось все более тяжелым, «окружающие Нахимова стали замечать в нем твердое, безмолвное решение, смысл которого был им понятен. С каждым месяцем им становилось все яснее, что этот человек не может и не хочет пережить Севастополь».Так и вышло… В этом – высшая форма величия полководца, которую невозможно изъяснить… Перед ней можно только преклоняться…Электронная публикация материалов жизни и деятельности П. С. Нахимова включает полный текст бумажной книги и избранную часть иллюстративного документального материала. А для истинных ценителей подарочных изданий мы предлагаем классическую книгу. Как и все издания серии «Великие полководцы» книга снабжена подробными историческими и биографическими комментариями; текст сопровождают сотни иллюстраций из российских и зарубежных периодических изданий описываемого времени, с многими из которых современный читатель познакомится впервые. Прекрасная печать, оригинальное оформление, лучшая офсетная бумага – все это делает книги подарочной серии «Великие полководцы» лучшим подарком мужчине на все случаи жизни.

Павел Степанович Нахимов

Биографии и Мемуары / Военное дело / Военная история / История / Военное дело: прочее / Образование и наука
Отмытый роман Пастернака: «Доктор Живаго» между КГБ и ЦРУ
Отмытый роман Пастернака: «Доктор Живаго» между КГБ и ЦРУ

Пожалуй, это последняя литературная тайна ХХ века, вокруг которой существует заговор молчания. Всем известно, что главная книга Бориса Пастернака была запрещена на родине автора, и писателю пришлось отдать рукопись западным издателям. Выход «Доктора Живаго» по-итальянски, а затем по-французски, по-немецки, по-английски был резко неприятен советскому агитпропу, но еще не трагичен. Главные силы ЦК, КГБ и Союза писателей были брошены на предотвращение русского издания. Американская разведка (ЦРУ) решила напечатать книгу на Западе за свой счет. Эта операция долго и тщательно готовилась и была проведена в глубочайшей тайне. Даже через пятьдесят лет, прошедших с тех пор, большинство участников операции не знают всей картины в ее полноте. Историк холодной войны журналист Иван Толстой посвятил раскрытию этого детективного сюжета двадцать лет...

Иван Никитич Толстой , Иван Толстой

Биографии и Мемуары / Публицистика / Документальное