Исповедь гипнотизера

Поделом нам с М. С: безобразная, непродуманная постановка опыта. Как будто нарочно сделали так, чтобы все испортить.

Надо было подготовить В. А. — снять подсознательное сопротивление, вызванное необычной обстановкой, новым знакомством, не лечебными целями… Дали маху. Просить снова прийти на опыт было уже невозможно.

Сейчас В. А. здорова. По специальности стоматолог, прекрасный врач, и я иногда с удовольствием (впрочем, это не то слово) обращаюсь к ее услугам. Нет ничего лучше, как лечиться у бывшего пациента.

Появляюсь у нее редко, нерегулярно, она почти всегда это предчувствует. Когда я звоню по телефону, она, подходя, уже знает, что звоню я. Когда сажусь в зубоврачебное кресло, она для меня лучше всякого гипнотизера. Бормашина в ее руках мурлыкает, как котенок.

— Только не смотрите на меня, — просит В. А., и я покорно закрываю глаза и открываю рот.

10. Как загипнотизировать крокодила

Все чудеса внушения можно получить и при полном бодрствовании. Так в основном и делалось великими и малыми внушителями всех времен и народов.

Но сон великолепен как физиологический скальпель, позволяющий отсекать целые массивы памяти. Можно и очень осторожным контактом переводить обычный сон в гипнотический. (Обычный сон, в сущности, всегда чуть-чуть гипнотический: связь со средой — «сторожевые пункты» Павлова — всегда остаются; в обыкновенном сне может усилиться и телепатическая, экстрасенсорная связь — через Всебытие, Абсолют… Но это особый разговор, очень особый.)

Скальпель сна не во всех случаях хорошо управляем. Летаргическая форма гипноза: мышцы чересчур сильно расслаблены, движения и речь затруднены, тонус не меняется несмотря ни на какие внушения. Такой гипноз, по моим наблюдениям, развивается у пикно-атлетов, а также у предварительно принявших за воротник. В таких случаях контакт неустойчив, гипноз легко переходит в обычный сон, довольно тяжелый, лечебная внушаемость минимальна. Далеко не всегда достижимая глубина гипноза параллельна внушаемости в бодрственном состоянии.

Мы не знаем еще, в какой мере человеческий гипноз родствен животному — тому, который получается, когда лягушку, курицу, индюка, кролика, кошку, собаку, льва, осьминога и так далее — быстрым, энергичным движением переворачивают на спину и энергично удерживают в этом положении. Не всегда выходит, но при должном навыке часто: животные впадают в оцепенение и каталепсию. Похоже, это какой-то древний рефлекс, вроде обморока жука-богомола.

Собаку можно быстро загипнотизировать, если крепко сжать руками ее морду и, глядя прямо в глаза, делать пальцами быстрые движения — пассы вдоль носа, вокруг глаз и по щекам; уже через несколько секунд псы впадают в каталепсию.

В качестве метода гипнотизирования крокодилов смелые люди рекомендуют: быстро вскочить крокодилу на спину, заглянуть ему в ясные очи и резко захлопнуть челюсти, если он их еще сам не успел захлопнуть на вашей ноге. Загипнотизированный крокодил челюсти уже не разомкнет. Не пробовал, но охотно верю.

В XVII веке Атанасиус Кирхер опубликовал свой знаменитый труд «О силе воображения курицы», в котором описывался «экспериментум мирабиле»: курица кладется на бок, а перед носом у нее проводится меловая черта. Курица ни с места.

Слово «торможение» здесь, конечно, очень подходит. У Павлова собаки впадали в состояние, названное им гипнотическим, при разных условиях: когда на них действовали однообразные монотонные раздражители, когда не подкреплялись условные рефлексы, когда раздражители были слишком сильными… Конечно, торможение, что же еще?

Но торможение вовсе не обязательно для человеческого гипноза.

Я внушаю своему пациенту-сомнамбулу: ровно на пятый день после сеанса, ровно в пять вечера, он позвонит мне по такому-то телефону и справится о моем здоровье. До последнего мига, до самого исполнения — полное забвение всего внушенного и всего, что связано со мною: вообще забыть меня!..

И вот он живет как ни в чем не бывало все эти пять дней, и знать не знает никакого гипнотизера. Спросите его обо мне — ответит: «В первый раз слышу», — и вполне искренне. Но приближается назначенный час. Минут за тридцать-пятнадцать он начинает чувствовать беспокойство. Что-то гнетет его, что-то он забыл сделать… И вдруг — точно в назначенное время, минута в минуту — его осеняет: он же забыл позвонить! Кому? Он еще не знает, не помнит и номера телефона, но вспоминает, снимая трубку. Не знает, кого и о чем спросить, — но вспоминает, секунда в секунду:

— Здравствуйте, В. Л.! Как вы себя чувствуете?

— Спасибо, все хорошо. Вспоминайте все окончательно! Вы чувствуете себя превосходно!

Так, отсроченно, можно внушать многое, если не все…