Исповедь юной мадам

Она ответила, что совсем недавно наконец откупилась от сутенера и теперь может работать на себя, но потом он ее обманул. Когда она начала работать на него, он заставил ее поверить, что она ему должна, и не просто процент от дохода, а также вознаграждение за то, что помог ей начать работать. Вы можете в такое поверить? Как-то ей удалось заплатить ему, но он все еще настаивал на том, чтобы она отстегивала ему часть от заработка вне зависимости от того, он находил клиента или нет. Я говорила, что сутенеры считают, что девочки принадлежат им, и именно так этот парень относился к Синди — как к имуществу, которым он уже давно владел.

Мне это не нравилось, поскольку я знаю, что такое сутенеры. Я подумала о Хулио и о парне, с которым убежала Наташа, и о других, с которыми меня сводила судьба. Часть проблемы состоит в том, что мне нравится преподавать урок парням, которые считают, что могут пользоваться женщинами только потому, что они женщины. Я сказала ей, что непохоже на меня, что, если она хочет избавиться от сутенера, ей не следует возвращаться домой, а остаться в Нью-Джерси и работать на меня. Так она и поступила.

Многие скажут, что я правильно сделала, но бизнес есть бизнес, и в большинстве случаев существуют веские причины того, почему девочка увязла так сильно, как она. Синди была не из тех, кто умеет жить самостоятельно, и я быстро поняла, что она не хотела совсем избавиться от сутенера, а просто найти другого, который бы лучше с ней обращался и платил больше денег. Ей нужен был кто-то, кто мог взять под контроль ее жизнь и говорить, что надо делать. К ее несчастью, «милых» сутенеров не существует, а я не нянька для девочек.

То, что я приняла сторону Синди, стоило мне очень ценного делового партнера. Ее сутенеру, по всей видимости, не понравилось, что я помогла его девочке бросить его, и мы больше не сотрудничали. Самое поганое в том, что я пожертвовала партнером только ради того, чтобы получить на шею еще одну нуждающуюся девку.

Синди была словно ребенок, постоянно опаздывала или исчезала на несколько дней подряд. Когда она настраивалась на работу, она была просто восхитительна. Клиенты любили ее, но, чтобы заставить ее раскрыться, мне пришлось стать ей матерью, лучшим другом, опекуном и психиатром в одном флаконе.

Она любила хорошенько принять наркоты и пойти кутить с ребятами, которых едва знала, поэтому мне приходилось бросать все и отправляться искать ее, пока она не попала в очень серьезную историю. У нее в Нью-Джерси практически не было друзей, поэтому я чувствовала, что отвечаю за нее. Когда она не была под кайфом, то начинала говорить о самоубийстве. Тогда я чувствовала, что мне надо не спускать с нее глаз. Одним из основных правил моего агентства является то, что девочки должны заниматься только безопасным сексом, без исключений. Синди следовала этому правилу, когда ходила на свидания. Вероятно, за это следует благодарить клиентов, а не ее. Но в нерабочее время она благополучно об этом забывала и трахалась со всеми подряд без презервативов.

Это уже было слишком. Меньше всего мне хотелось, чтобы позвонил клиент и сказал, что девочка, которую он имел на прошлой неделе, только что получила положительный тест на ВИЧ. Такое у меня было один раз в Монреале. Тогда я слишком часто оставляла девочек и клиентов разгребаться с такими проблемами, пока не узнала, что одна моя девочка серьезно заболела. Один из ее бывших клиентов был моим хорошим другом. Я рассказала ему. Это был один из самых неприятных моментов в моей жизни.

К сожалению, даже я не могу вот так вот бросить человека. Мне пришлось уволить Синди, а единственным способом это сделать — было найти для нее нового «опекуна». Когда она работала на меня и была в ударе, то зарабатывала около десяти тысяч долларов в месяц, но как-то ей удавалось просаживать все эти деньги. Я дала ей две с половиной тысячи, отослала домой к семье и решила, что это мне будет хорошим уроком. Я не психиатр, я не могу помочь девочке с таким количеством проблем, как бы я ни хотела этого. Я должна заниматься тем, что умею. Я слышала, что Синди вернулась в Монреаль к тому же сутенеру, что меня совсем не удивляет. Иногда очень удачно получается, если такая девочка исчезает из твоей жизни, не успев причинить много вреда.

Синди мне так и не вернула те две с половиной тысячи, но я даже не собираюсь заикаться об этом, что совсем на меня не похоже. Еще одно мое правило гласит, что если ты мне должен деньги, то ты мне должен деньги, и тебе лучше вернуть их так или иначе. В случае с Синди я списала их как подарок. Это был своего рода откуп. Я не могла помочь ей, поэтому откупилась, чтобы избавиться от нее. Если бы не те особые обстоятельства, у нас с ней были бы намного более серьезные проблемы.