Исповедь книгочея, который учил букве, а укреплял дух

Конкретное содержание текстов самого Абеляра его судьям безразлично. Важны лишь дела-поступки, которые следует коренным образом, а их осуществителя - каленым, как и полагается, железом. Но дело-поступок Абеляра как раз и есть его текст об умении таким вот разрушительным образом читать тексты. А это - более чем важно.

Пресуществление мрака в свет - такова цель. А Петр - высочайшее святое имя - принадлежит богохульнику-еретику. Петр - камень: угловатый, царапающе-шероховатый. Обманное, вводящее в заблуждение имя. Как, впрочем, и монашеское одеяние. Свет светом. А камень следует обтесать, встроить в монолитный фундамент христианского благочиния. Почти физически. А то и просто физически: сточить - заточить в монастырь, заставить замолчать, то есть поступить с ним так же, как Абеляр с текстом. Но именно с ним, а не с текстом.

Слово-свет, во имя чего - во всяком случае, так представляют - все это затеяно, обращается в слово-огонь, просто в огонь, в котором горят тексты, а камень дает трещины. Искомый - высветляемый - смысл обессмысливается.

Бернар - кардиналу и канцлеру Гаймерику: "Книга его прошла чрез огонь и достигла прохлады (Liber eius inductus est in refrigerium). Враг церкви пребывает внутри самой церкви, гонитель веры обрел приют в лоне веры, просочился подобно воде". Пригоршня отнюдь не святой - болотной - воды. Может быть, той самой, которая покрывает тиной истинный камень веры. (Конечно, темноватое место, но пусть пойдет в дело и оно.)

Камень... Выпадающий из кладки угловатый камень-монстр, но и краеугольный камень в фундаменте Христовой веры. Камень преткновения. Он же - и камень за пазухой.

"Но ты, о преемник Петра, рассудишь, должен ли обрести прибежище у престола Петра тот, кто нападает на веру Петра?" (Бернар - папе). Петр против Петра.

Бернар кивает на Петра... Папа Иннокентий II тоже кивает на Петра, только уже на другого - не на нашего магистра: "...блаженный Петр, глава апостолов, за выдающееся свое исповедание этой (католической. - В. Р.) веры удостоился услышать господа и спасителя нашего, говорившего: "Ты есть Петр, и на камне сем воздвигну я церковь мою" - и явно подразумевавшего под словом "камень" - твердость веры и прочность католического единства" (Рескрипт...).

Как видим, даже и эта, наспех сварганенная - скорее бы рассчитаться с тем, кто подвергает... - переписка и та не обошлась без этимологической игры. Учить так учить. По всем канонам средневековой учености: учить в слове, словом, за слово, против слова.

Слово за слово. Текстом по столу...

На том и завершим словесный групповой портрет магистра Петра-камня в светотени апостола Петра-камня. Портрет глазами его коллег, замечательных его товарищей по работе. Портрет их глазами. К тому же еще и свой собственный (Бернар со товарищи) автопортрет. Почти художественный фотонегатив.

А ТЕПЕРЬ СЛОВЕСНЫЙ ПОРТРЕТ № 4 - как бы позитивный отпечаток портрета третьего. Итак, магистр Петр в окружении тех же хулителей глазами близкого его ученика схоластика Беренгария (по тексту его "Апологии", написанной осенью 1140 года вскоре после Сансского собора).

Портрет наоборот, написанный вернейшим учеником. Но не только портрет Абеляра. Скорее, групповой портрет с магистром Петром посередине. При этом фон - хулители-гонители Абеляра - тоже выписан с точностью до наоборот. Если Бернар и его коллеги по травле выдержаны в Бернаровой эпистолярии в пастельных, так сказать, тонах, сложивших автопортрет, который льстит его автору, то Бернар Беренгария - мерзавец и лжец. Если Абеляр у Бернара богопротивное чудовище, то Абеляр у Беренгария - "труба веры" и "приют Троицы" как минимум.

Но пусть скажет текст.

Обращаясь к аббату Бернару, Беренгарий говорит: