Исповедь книгочея, который учил букве, а укреплял дух

Ученый человек (книжник и учитель) - между. Мастер-Пророк, ремесленник-провидец. Меж двух бездн. Невозможная возможность? Но именно на этот вопрос, ставящий под сомнение затеянное предприятие, следует ответить. Иначе: возможен ли ученый (ученый человек) в средние века? А если возможен, то каким образом он возможен? Может быть, только как учитель-книжник?

Быть ученым учителем-книгочеем в средние века. Умение им быть...

В те самые средние века, когда, - говорит В. С. Библер, - "образование было непосредственно образованием действующего субъекта. Образовывался прием, существующий только во мне, в ловкости моих рук и моего ума. Средневековое знание было знанием об умении, логика была логикой умения, логикой того, что есть "у меня" (это отнюдь не этимология), но вовсе не знанием о рациональности мира, не знанием о том, как мир может действовать вместо меня, заменяя мое умение". Именно как раз в средние века (и в античности тоже) случилось так, что форма специального естественнонаучного познания оказалась этим временам принципиально не свойственной. Вот почему смысловое ударение в нашем сочинении следует делать - и это вот уже сколько страниц делается - не на анализ содержания имевшихся (добытых) в средние века знаний, а на воспроизведение культурных форм и функций этих знаний, способов их обретения, и соответственно форм (может быть, прежде всего), в которых обретает себя книжная ученость, существуя и развиваясь в контексте обучения, школы - как всеобщая учительско-ученическая работа (не как специализированное исследование, характерное для новой науки). Средневековая ученость - и это тоже показано - развертывается как работа со словом, текстом - как комментирование и истолковывание текста, прояснение смысла слова сказанного и никогда - как исследование "самих вещей". Вместе с тем это знание, доставляемое такого рода ученостью, есть озарение светом истины, просветление покуда еще темного сознания. Но момент недостижимости всегда остается: верность букве - откровение смысла. Книжному учителю как раз и предстоит отождествить эти два чаяния послушливого школяра-магистра. Но только ли как учителю-книжнику?..

Мир действительно предстает, по точному определению С. С. Аверинцева, как школа; но и школа оживает страстями мира в его многоцветий и многословии.

Еще раз: верность аналитически разъятой букве - откровение синтетически целостного смысла. Как это все соразмерить, соотнести, сообразовать сообразить?

КАК БУДЕМ СТРОИТЬ ПОВЕСТВОВАНИЕ, которое предстоит, хотя, кажется, давно уже повествуется? Это будут уроки о научении жить-быть в качестве книжников-учителей европейского средневековья. И уроков этих будет четыре. Можно сказать, своеобразный средневековый квадривиум.

Вопреки хронологическому порядку первый урок нам преподаст Алкуин учитель по преимуществу, в некотором смысле ученый учитель вообще. И лишь потом учить будет Августин - "учить" собственному обращению самостановлению. А после Августина - Абеляр, учащий читать "объективно" данный текст как текст священной жизни, поставив странным образом на карту жизнь собственную. Завершит квадривиум Франциск из Ассизи, который так прожил жизнь, что дал возможность своим последователям представить свою жизнь как "объективно-субъективный" текст.

Таков порядок повествования. Но это еще не есть обоснование этого порядка. Потому что предстоящее будет по ходу дела обосновывать себя самое.

Сами уроки начнутся позднее, а пока анонсы этих уроков: учительское слово Алкуина о том, как учить знанию смыслов всего, что вокруг; исповедальное слово Августина о том, как сподобиться истинному бытию по истине и благодати; схоластическое слово Абеляра о том, как критически читать не подлежащий критике священный текст во славу запредельного, вне текста лежащего, его смысла; человеческий жест святого Франциска, жест-жизнь, который станет спустя век или два текстом басенно-морализирующего, наставительного свойства.

Урок Алкуина: учить учить

Пипин. Что такое язык?

Алкуин. Бич воздуха.

Пипин. Что такое воздух?

Алкуин. Хранитель жизни.

Пипин. Что такое жизнь?

Алкуин. Счастливым радость, несчастным горе, ожидание смерти...

Не правда ли, странный способ выучить что-либо, уходя каждый раз от сути выспрашиваемого предмета. От сути? - Да, но от сути в нашем, сущностном смысле этого слова - от исследовательски постигаемой сущности. Но приходя хочется думать - в ходе такого вот учено-учительского словопрения к иному смыслу... Но не будем предвосхищать результат.

Урок Августина: учить быть

"Господи, доколе? Господи, доколе ты все гневаешься? Перестань вспоминать наши прежние неправды!.. До каких пор все "завтра, завтра", почему не теперь?.. Так говорил я, плача в горестном сокрушении сердца. И вдруг из соседнего дома зазвучал напевный голос то ли мальчика, то ли девочки, голос, повторявший все время: "Возьми и читай, возьми и читай".

То есть зри и внимай - всем своим существом во имя созидания собственной цельности посредством слова-световида.