Исповедь летчика-истребителя (СИ)

   Меня вывели во двор и посадили в открытый старенький автомобиль с округлыми крыльями над колесами и широкими подножками. На переднем пассажирском сидении валялся грязный тюк материи. Это был мой парашют. Значит, они уже успели побывать на месте моего приземления и отыскать обличающие меня улики. Агенты стиснули меня с двух сторон своими крепкими плечами. Мистер Сполдинг с громким сопением занял свое место за рулем, и мы поехали. Со скоростью деревенской телеги. Так что младший констебль с дубинкой легко сумел догнать машину и запрыгнуть на подножку. Он так и поехал, на подножке, поскольку переднее сидение было занято вещественными доказательствами. Насколько я успел заметить, мистер Сполдинг любил делать все не торопясь. Не торопясь он вел машину. И так же, не торопясь, разговаривал, полуобернувшись ко мне, почти не глядя на дорогу.

   - Повезло тебе, ганс, что ты пожаловал в гости к Джейн. Она у нас либералка... А забрел бы ты на ферму к старому Дугласу... Я бы тебе не позавидовал.

   Помощник чутко отреагировал на слова босса: осклабившись, злобно-радостно гыкнул. На секунду потеряв привычную бдительность, он чуть не свалился с подножки, когда машину тряхнуло на колдобине. Полицейский торопливо перекинул ногу через борт и уселся на грязный парашют, возвысившись над всеми нами, наподобие Вавилонской башни.

   - Джери, - сказал старший констебль, обращаясь к своему помощнику, - когда будем проезжать под железнодорожным мостом - пригнешься. Да... так вот я и говорю, - Сполдинг опять обернулся ко мне, - повезло тебе. Мистер Дуглас не стал бы церемонится. Вздернул бы тебя на суку без лишних разговоров. Обозлили вы его, фашисты. Дня три тому назад какой-то ас, вроде тебя, расстрелял из самолетных пушек его домик. Хорошо, что в это время там никого не было. Но дом жалко. Хороший был дом. Сгорел дотла. Теперь старик Дуглас с семьей живет в сарае вместе с коровами и свиньями...

   Помощник-башня опять гыкнул.

   - Джери! - сказал Сполдинг, выворачивая баранку, чтобы вписаться в крутой поворот. - Пригнись!

   Полицейский упал на шефа, мешая управлению. Машину поволокло юзом. Как-то боком мы въехали под мост. "Вот хороший случай для побега, - подумал я, косясь на агентов. - Вырубить их - и..." Но я отказался принять сомнительный подарок судьбы. Во-первых, потому что он именно сомнительный, ведь я не крутой Арнольд. Это ведь только в кино вырубают с первого раза до отключки, а в жизни... К тому же у меня скованы руки. Меня просто пристрелят, и все. И потом, Боже ты мой, куда бежать?! Это же Остров!

   А во-вторых, я чувствовал свою вину. Ведь это я, да-да я, расстрелял из пушек домик старика Дугласа. Конечно, я не знал, что там живет мистер Дуглас. Разве я думал о том, что там вообще кто-то живет! Это было в один из моих боевых вылетов. Я сопровождал бомбардировщики. И когда англичане налетели на нас, я подбил целых два "Харрикейна". Одного поджег сразу в лобовой атаке, когда они еще не потеряли строй, за другим пришлось погоняться. Из боя я вышел цел и невредим, что случается не часто. На радостях, возвращаясь домой, я, озорства ради, расстрелял один из домиков, которые во множестве проносились под крыльями. Я хотел проверить, предусматривает ли программа игры поражение таких незначительных объектов, да еще гражданских? Программа оказалось на высоте. Домик запылал с первого захода. Я взглянул вниз: из окон, куда я в основном и целился, вырывались языки пламени. Довольный, я полетел дальше. На побережье случайно увидел радарную станцию. И хотя в задание не входило ее уничтожение, я разнес станцию в пух и прах. В тот раз я заработал превосходный рейтинг. На доске полетов красовались результаты моих подвигов: сбил два "Харрикейна", уничтожил радарную станцию. Про домик мистера Дугласа не упоминалось. Очевидно, уничтожение такой цели сочли не достойным упоминания. А жаль, ведь я старался...

   Теперь меня охватил жгучий стыд. Боже мой, как мне было стыдно! Они в праве расстрелять меня за мои художества. Я стал думать о том, что будет, если меня убьют. Обычно, когда твой герой в компьютерной игре погибает - игра заканчивается. Закончится ли для меня игра навсегда или сознание мое вернется, куда положено? Опять все тот же вопрос сверлит мой ум, как электродрель. Однако на эксперимент я не мог отважиться. Тому, кто обвинит меня в трусости, я могу ответить: сейчас многие стали верить в Бога и в загробную жизнь, в переселение душ; даже объясняя это с чисто материалистических позиций. Но почему-то никто из них не спешит проверить, так ли это на самом деле. Как там Гамлет говорил в своем коронном монологе "Быть или не быть?":

   "... Кто бы согласился

   кряхтя под ношей жизненной плестись,

   Когда бы неизвестность после смерти,

   Боязнь страны, откуда ни один

   Не возвращался..."