Исповедь литературоведа. Как понимать книги от Достоевского до Кинга

Закончил я чтение, захлопнул книгу, громко, с чувством, и спрашиваю, ничего ли мой знакомец не узнаёт? Он отнекиваться, тему переводить, а взгляд у него при этом виноватый такой, так и сочится стыдом. Но стыд особенный, не за сказанное, а за то, что разоблачили. И от этого ещё больнее стало. Подумал тогда, что либо морду ему сейчас набью, либо спать пойду. Посмотрел на него, решил, что он ведь всё равно ничего не поймёт, только будет другим рассказывать, как один литературовед с перепою ему за Достоевского нос расквасил; проводил знакомца и спать пошёл. А проснувшись понял, насколько устал от этой затянувшейся игры. Нужно было начинать новую.

Олл-ин

Я плохой пример для подражания. Люблю алкоголь, курю, ем мясо и чертовски азартен. Временами матерюсь, но стараюсь делать это красиво, потому что, как известно, красота спасёт мир. Тут можно было бы привести примеры, но воздержусь. Иногда не стоит всё озвучивать. Недосказанность прекрасна именно тем, что заставляет усиленно работать воображение. А оно может привести в такие дебри… Ух!

За покерным столом я прикончил не одну пачку сигарет. Даже выигрывать научился. Получаю постоянный приятный бонус к зарплате. Но бывают такие моменты, когда с точки зрения тактики в игре всё делаешь верно, но тебе катастрофически не везёт. Стек таит, остаётся совсем немного фишек, и тогда, даже с самой дрянной картой ты говоришь: «Олл-ин!»

Как известно: нет надежды – нет страха. А карты такие дрянные, что надеяться не на что, а денег так мало, что потерять не страшно. Но тебе начинает везти, ты в плюсе. Правда, именно в этот момент нужно подавить это возрастающее головокружительное чувство успеха и начать действовать с умом. Иначе рискуешь вновь остаться без всего.

Если «Братья Карамазовы», на мой взгляд, лучший роман Достоевского, то «Игрок», бесспорно, любимый.

Никаких высокоморальных рассуждений автора, никаких нравоучений, просто история, жизнь, какая она есть. А какая там великолепная старая генеральша. Просто дух захватывает. Есть в этом что-то безумно красивое: поставить на кон всё, когда люди вокруг только и ждут твоей смерти, чтобы получить наследство.

«Я по возможности растолковал бабушке, что значат эти многочисленные комбинации ставок, rouge et noir, pair et impair, manque et passe (красное и черное, чет и нечет, недобор и перебор) и, наконец, разные оттенки в системе чисел. Бабушка слушала внимательно, запоминала, переспрашивала и заучивала. На каждую систему ставок можно было тотчас же привести и пример, так что многое заучивалось и запоминалось очень легко и скоро. Бабушка осталась весьма довольна.

– А что такое zéro? Вот этот крупер, курчавый, главный-то, крикнул сейчас zéro? И почему он всё загреб, что ни было на столе? Эдакую кучу, всё себя взял? Это что такое?

– А zéro, бабушка, выгода банка. Если шарик упадет на zéro, то всё, что ни поставлено на столе, принадлежит банку без расчета. Правда, дается еще удар на розыгрыш, но зато банк ничего не платит.

– Вот-те на! а я ничего не получаю?

– Нет, бабушка, если вы пред этим ставили на zéro, то когда выйдет zéro, вам платят в тридцать пять раз больше.

– Как, в тридцать пять раз, и часто выходит? Что ж они, дураки, не ставят?

– Тридцать шесть шансов против, бабушка.

– Вот вздор! Потапыч! Потапыч! Постой, и со мной есть деньги – вот! Она вынула из кармана туго набитый, кошелек и взяла из него фридрихсдор. – На, поставь сейчас на zéro.

– Бабушка, zéro только что вышел, – сказал я, – стало быть, теперь долго не выйдет. Вы много проставите; подождите хоть немного.