Исповедь мантихоры

– Нет уж, спасибо, я уже помахалась сегодня, – пробурчала я, глядя на сбитую кожу с костяшек пальцев, только-только начинающую зарастать.

– Ну ладно, тогда спишемся через часик, тут информация есть, – вздохнула наставница.

– Про молодого Ходящего? – невинно спросила я.

– Ах, черт, уже знаешь… – с досадой ответила Света, но моментально воспряла духом, – а что ты про него знаешь?

– Не думаю, что больше тебя, – остудила я ее пыл, – вот спишемся, тогда и посмотрим, кто и что знает. До связи.

Ох, ну вот и пошел процесс. Значит сейчас в душ, потом готовить ужин и за компьютер, выяснять, что происходит в мире. Хотя вряд ли что-то, что может меня обрадовать, как раз именно плохие новости меня и застают со всех сторон. Как назло все информаторы моего клана уже на заданиях, лучше им пока не звонить, а то потом не оберешься проблем.

Со вздохом поднявшись с такого уютного пола, я разделась, закинула вещи в стиральную машинку и залезла под прохладный душ, размышляя о том, как быстро и незаметно пролетели столь желанные каникулы… Йоу! nbsp; Пора бы уже привыкнуть, что либо душ, либо стиральная машинка! Последняя начала набирать воду для стирки и на меня полился кипяточек, не менее бодрящий, чем холодная вода. Контрастный душ, конечно, вещь хорошая, но не настолько же контрастный!

Тихо матерясь сквозь зубы, я вылезла из ванной, облачилась в рубашку и пошла на кухню. Благостное настроение как ветром сдуло, оставив вместо себя ставший привычным пессимизм. Готовить было жутко лениво, но мама на данный момент обреталась в деревне и я была на семи ветрах, как следствие пустой холодильник.

Прикинув, я решила, что все равно готовить нужно будет дважды, потому что я при всем желании не могу представить то, что проживет неделю в холодильнике и останется съедобным. Мама явится через восемь дней, вот к ее приезду придется извратиться, а сейчас пока макароны отварю, а уже потом буду решать, с сыром или еще чем употреблять их.

Включив чайник, я выудила из шкафа пакет макарон, не без труда отыскала кастрюлю, которая почему-то стояла в холодильнике, причем пустая и чисто вымытая. Залила в нее кипяток, высыпала макароны и уселась за стол, открыв окно. Мысли крутились вокруг проходящего лета, взрослеть отчаянно не хотелось, я успела себя пожалеть и отругать. Ветер тихонько подсушивал волосы, я начала уже подмерзать и, поежившись, закрыла окно, сняла макароны, слила воду и ушла в комнату.

Встав перед зеркалом, я критически оглядела себя и вздохнула: лучше уже не будет, хуже, впрочем, тоже. Волосы практически высохли, свернулись в мелкие кудри и переливались всеми оттенками красного и вишневого. Покраска волос никогда не была моим сильным местом, год назад вследствие маленькой ошибки я несколько месяцев ходила с фиолетовыми волосами, которые вылиняли сначала в синий, потом в сиреневый, а затем и вообще в малиново-розовый цвет. Не выдержав, в январе я остригла это безобразие, достигавшее мне локтей, по уши и сейчас потихоньку отращивала, пообещав себе, что больше не буду их красить. Сдержать обещание получалось пока плохо, две недели назад я решила, что с рыжим цветом ходить скучно и покрасила их в красный. Последствия сейчас живописно блестят на голове, опускаясь ниже плеч. Мама пару раз подбиралась ко мне с каштановой краской, но я пряталась в ванной и категорически отказывалась выходить – боялась, что после очередной покраски волосы просто поотламываются все – они и так сла-абенькие теперь.