Исповедь Мотылька

— Чего ты хочешь? — сразу перехожу к делу, потому что объяснять что-то Марине не имеет никакого смысла. Насколько Аня была нестабильной, настолько же Марина отличалась ослиным упрямством. Как я теперь вижу — ничего абсолютно не изменилось. — Что я должен сделать, чтобы ты была спокойна?

— Оставь в покое мою дочь. — Она встает, распрямляет плечи и задирает подбородок. Как будто готовится выйти на подиум из-за кулис и в очередной раз затмить всех своей красотой. Как однажды ошарашила и меня. А потом — моего лучшего друга. — Не надо морочить ей голову ложными надеждами. Не надо давать ей повод мечтать о тебе, прикрываясь памятью о ее отце. Не мне тебе рассказывать, как это сделать.

Марина идет до двери, давая понять, что мой ответ ее не интересует.

Она пришла не за тем, чтобы вести переговоры. Я должен сделать как она хочет — это единственный «компромисс».

— Извини, что потревожила тебя на работе, — говорит уже на пороге, глядя на меня искоса, через плечо. — Если бы у тебя были собственные дети, ты бы никогда даже не посмотрел в сторону моей дочери. Она слишком хорошая и неопытная для такого, как ты.

Я еще долго тупо смотрю на дверь, которую Марина оставляет открытой.

Таращусь как баран из поговорки, пытаясь разложить и снова собрать наш короткий разговор. И чем больше пытаюсь — тем сильнее понимаю, как она, черт подери, права. Во всем права. Когда я поднялся на ноги, то в моей жизни, как водится, стали пачками всплывать какие-то бывшие друзья, далекие родственники, мамины подруги, соседи, одноклассники, чьи имена и фамилии абсолютно ни о чем мне не говорили. Некоторым я действительно помогал — как правило тем, что не перли нахрапом и у которых были реальные проблемы. Но моя помощь никогда не заходила за границы финансовой. Если проблему можно решить деньгами — значит, это не проблема, а растраты. Значит, нечего и вникать, тем более, что большего от меня и не требовалось.

С Эвелиной, если бы я действительно просто хотел ей помочь, все должно было быть именно так — купил квартиру, дал карту с баблом, помог продвинуться по карьерной лестнице. Но уж точно ее не следовало таскать на приемы, приглашать в рестораны и приезжать на ужин. Мне нужно было помочь и отвалить, тем более, что я почти с самого начала понимал, что девчонка на меня залипла. Да что там — все было предельно ясно еще в нашу первую встречу в клубе, когда она так выразительно краснела и заикалась, что мои мужики потом неделю шутили на тему растления «розовощекой куколки».

Но я пошел дальше.

Я дал Ви надежду. Зачем?

Ответ настолько очевидный, что я быстро хватаю телефон, заглядываю в переписку с Дианой и вместо того, чтобы набирать дурацкие буквы — набираю ее номер. Еще нет и восьми, но она встает в шесть, чтобы отдать ритуал утренней пробежке и ритуалу йоги, да и сама написала мне ровно десять минут назад. Где бы мой звонок ее не застал — это в любом случае не будет сладкий сон.

— Надо же, — растягивает она, подражая нагретой на солнце кошке, — Олег — и вдруг даже сам звонит. Кого мне следует поблагодарить за это чудо? Шеф-повара в ресторане или, наконец, сработало мое сумасшедшее обаяние?

— Давай куда-то съездим? — говорю я, разглядывая пустоту перед собой.

— Что? — переспрашивает удивленно после паузы.

— Давно не устраивал себе отпуск. — Кстати, это правда. Уже и забыл, когда куда-то ездил не по делам, а исключительно ради удовольствия и перезагрузки систем. — Сегодня подписываю крупный контракт и имею полное моральное право валяться на пляже с кокосом.

— Звучит заманчиво. — Она снова берет паузу.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Не тороплю и даю ей переварить эту мысль. Вместо этого пишу на бумажке «Найди мне хороший отдых на островах на две недели», выхожу в приемную и кладу ее перед носом своей помощницы, которая как раз вернулась на рабочее место. Она тоже выглядит удивленной, так что приходить одними губами прошептать: «Очень быстро».

— Значит, пальмы, океан, мягкий песок, пять звезд… — Диана, наконец, приходит в себя. — И ты хочешь разделить со мной этот рай на земле?

— Ага.

— Но ведь ты же понимаешь, что это будет означать.

— На всякий случай, чтобы не оказалось, что мы думаем о разном, лучше озвучь свою версию.

— Олег, слушай. — Диана перестает изображать Клеопатру-на-ложе и становится серьезной. — Мне тридцать пять, я дважды была замужем. У меня есть свой процветающий бизнес, и нет детей. Я неплохо зарабатываю, и если что — могу легко организовать себе и океан с пальмами, и текилу в кокосе. Ты ошибаешься, если думаешь, что меня можно скатать на курорт за секс и эмоции. Так что если такой план, то советую тебе обратить внимание на более подходящую особь. Одна такая точно есть в твоем поле.

Это она об Эвелине.

Я оставил их контакты друг другу, и Диана даже обмолвилась, что они созванивались и договорились о встрече, но точных дат не озвучивала.

— Диана, ей двадцать лет и она — дочь моего покойного друга, которому я многим обязан.