Исповедь на краю

– Да. Там также те, кто хотел усыновить конкретного ребенка, а он не подлежит усыновлению. Из-за болезни, например. Или мать официально от него не отказалась.

– Может, и Ваню кто-то хотел усыновить?

– Вообще-то была одна пара. Так хотели, просили, но им отказали. Он на вид здоровенький. А на самом деле – букет болезней, как у многих. Правда, ничего неизлечимого. Но мы не рискуем. Больных детей отдавать в бездетные семьи – это большой риск. К ним начинают относиться, как к бракованному товару. Лечить не лечат, а зло на ребенке срывают. Нам несколько раз таких детей приходилось по суду отбирать из-за жестокого обращения.

– А его родители где?

– Теперь уже и не знаю. То есть отец с самого начала не значился. А мамашка сперва бросила его одного в квартире, где-то шлялась, ее нашли, лишили родительских прав, потом, я слышала, она в тюрьму попала из-за кражи. У нас ни разу не появлялась.

– А если бы появилась, ей отдали бы ребенка?

– Ну, это решается в каждом конкретном случае. Легко бы не отдали.

– Значит, теоретически и она могла. Давайте и ее координаты поищем.

Они прошли в кабинет Валентины Петровны, и Сергей на несколько часов погрузился в мир перевернутых отношений. В нем маленькие беспомощные дети отчаянно цепляются за жизнь, надежду, покой, порядок, а взрослые люди все это разрушают. Как жестокий идиот хрупкие игрушки своими дурными руками.

* * *

Увидев Дину с собакой во дворе, Вера спустилась к ним.

– Здравствуй, Дина. Я с ним поговорила. Сначала он орал, что мне все померещилось, потом, когда я про следователя сказала, признался. Мол, знакомая позвонила, просто поговорить хотела. А он утром шел на дежурство – на сутки. Ну, и условился на полдесятого вечера. Она к нему на стоянку должна была приехать.

– Приехала?

– Ну, он же не знает. Его вызвали домой.

– Ах, ну да. А кто это, не сказал? Та девушка, которая у вас дома была?

– Сначала он говорил, что другая. Просто знакомая. Потом устал, запутался и признался, что та самая. Вроде бы с тех пор не виделись, а она вдруг позвонила.

– Что-нибудь о ней говорил?

– Что ничего о ней не знает. Кроме имени. Сандра.

– Ты документы больше не искала?

– Да я тысячу раз все перевернула. Нет их.

– И Олег не знает?

– Не знает.

– Вера, а он до тебя ни с кем серьезно не встречался?

– Ну, были у него женщины. С одной расстался, когда мы уже знакомы были. Она живет в Мытищах, недалеко от его родителей.

– Из-за тебя расстался?

– Не знаю. Говорил, что прошло чувство.

– У него. А у нее?

– Вот уж чего не знаю.

– А у тебя был кто-то?

– Был. Я его из армии ждала. Потом год жили вместе, но не расписывались. Я от него ушла еще до Олега. Психопат. Пил помалу, но с катушек слетел. Один раз с ножом на меня бросился… Ой! Ты только не подумай, что это он Мариночку… У нас все кончилось. У него с тех пор, думаю, столько своих проблем возникло. Он тут точно ни при чем.

– Наверное. Но, Верочка, я же не следователь. Ты мне скажи, кто он, где живет. Мы с братом просто проверим, чтоб отмести все варианты.

– Хорошо. Ступишин Константин Борисович. Живет на Щелковском шоссе. Жил, во всяком случае, там с мамой. Я адрес посмотрю в записной книжке. Забыла уже номер дома. Позвоню тебе.

– Да, Верочка, пожалуйста. Не хочешь зайти к нам?

– В другой раз. Нужно обед приготовить. Первый раз за последнее время. Все-таки мужик дома. Ему есть надо. Я побегу.

Дина свистнула Топику, и они тоже направились к дому. Им навстречу радостно спешила Шура.

– Эй, девка. Туалет твой посетить можно?

– Что за вопрос. Конечно. Раз ниже двенадцатого этажа негде.

– Да я не хочу домой идти. Там эта сволочь пришла с работы. Пиво пьет.

Они поднялись в квартиру, Дина подержала собаку, пока Шура сидела в туалете. Топик пытался ее оттуда выцарапать. Затем собрала в пакет немного вкусной еды.

– Извини, я тебя сегодня не приглашаю. Возьми сухим пайком.

Не успела она закрыть за Шурой дверь, как раздался звонок.

– Диночка, это Тамара. Звонил Ричард. Через неделю в «Черном бриллианте» показ новой авторской коллекции. К тебе едет менеджер.

Глава 12

Часов в десять утра Дину разбудил звонок:

– Привет. Это Сергей. У нас новости. Из психушки позвонили: Степан Головня просит следователя прийти. Он хочет сделать признание в убийстве Марины Федоровой.

– Да ты что! Ничего не понимаю.

– Понять трудно, но какое-то движение есть. Получат признание, проведут следственный эксперимент, тогда и станет ясно. С ним, по крайней мере.

– А тебе нельзя со следователем?

– Он мне потому и позвонил, что с собой берет. Мы ведь вместе начинали когда-то. Ну, я полетел. Позвоню.

Дина накинула халат и в задумчивости походила по квартире. Что это может значить? Что угодно. Больной человек. Мог забыть, мог вспомнить, мог придумать. Не успела Сергею сказать, чтобы узнал, дают ли ему галлюциногенные препараты. Бедная баба Лида! Он это или не он, но после следственного эксперимента Степану здесь не жить.