Исповедь на заданную тему

Работы было чрезвычайно много. Сейчас, конечно, не жалею, что поработал в отделе. Я познакомился с состоянием дел в стране, связался с республиками, многими крупными областями. Приходилось общаться с Генеральным - но только по телефону. Честно признаюсь, меня удивило, что он не захотел со мной встретиться, поговорить. Во-первых, все же у нас были нормальные отношения, а во-вторых, Горбачев отлично понимал, что он, как и я, тоже перешел в ЦК с должности первого секретаря крайкома. Причем края, который по экономическому потенциалу значительно ниже, чем Свердловская область, но он пришел секретарем ЦК. Я думаю, Горбачев знал, конечно, что у меня на душе, но мы оба виду не подавали.

Через некоторое время в Москву приехала супруга, вместе с дочерью и ее мужем, внучками, а младшая дочь уже жила в Москве. Они обживали квартиру, а я работал.

Моя семья.

Жена, две дочери, их мужья, внук и две внучки... Пожалуй, настала пора отвлечься от моей партийно-производственной жизни и рассказать о самых близких мне людях. Именно в этой главе, где я пишу о своем переезде в Москву. Им здесь пришлось совсем нелегко: незнакомый город, новый ритм, другие отношения. Обычно глава семейства в таких случаях как-то помогает освоиться, но у меня не было ни сил, ни времени следить, как идут дела дома, я весь ушел в работу, и, пожалуй, в Свердловске я видел свое семейство даже чаще, чем здесь.

Но, впрочем, по порядку. И для этого надо будет вернуться в веселые институтские годы.

В водовороте бурной студенческой жизни у нас сложилась своя компания: шесть ребят и шесть девчонок. Жили рядом, в двух больших комнатах, встречались почтя каждый вечер. Само собой, в девчат кто-то влюблялся, мне тоже кто-то нравился, но постепенно в нашей большой, дружной студенческой семье я все больше и больше стал выделять одну - Наю Гирину. Родилась она в Оренбургской области и при рождении была записана Анастасией. Но родители и все звали ее потом и в школе, и в институте - Ная, Наина. Поэтому к имени, которым ее нарекли при рождении, она не привыкла.

В детстве и юности ее это не тревожило, а когда на работе стали называть ее уже по имени и отчеству, воспринимать без привычки стало трудно. Она пошла в загс и поменяла в паспорте имя на Наину. А мне больше нравилось имя Анастасия. Я ее очень долго потом звал не по имени, а вот так - "девушка".

Всегда была скромная, приветливая, какая-то мягкая. Это очень подходило к моему довольно неуемному характеру. Наши взаимные симпатии нарастали постепенно, но виду мы не подавали и даже если с ней целовались, то как со всеми девчатами, в щечку. До каких-то пылких объяснений дело не доходило. И так наши платонические отношения продолжались долго, хотя я внутренне понимал, что влюбился, влюбился крепко и никуда тут не деться. Помню, первый раз мы объяснились друг другу в любви на втором курсе на галерке фойе перед актовым залом института. И поцеловались у одной из колонн, и уже не в щечку, а по-настоящему...

Потом, на последнем курсе института, я на несколько месяцев уехал на соревнования, вернулся и как сумасшедший принялся за диплом. Защитился и опять уехал на игры, не поинтересовавшись даже, куда меня распределят. А когда вернулся домой, узнал, что меня оставили здесь, в Свердловске, а ее отправили в Оренбург. Обычно в один город молодых распределяют только тогда, когда у них свидетельство о регистрации брака. А у нас имелось в наличии только объяснение в любви. И решили мы проверить нашу любовь крепка ли она, глубока ли.

Договорились так: она уезжает в Оренбург, я остаюсь работать в Свердловске, но ровно через год мы встречаемся на нейтральной территории не в Оренбурге или Свердловске, а в городе Куйбышеве. Там, решили мы, окончательно и поймем, остыли за это время наши чувства или наоборот сохранились, выросли.

Так оно и случилось. Я уже рассказывал, что тот год у меня выдался очень напряженным, пришлось осваивать двенадцать рабочих специальностей, продолжать играть за сборную города по волейболу. И так совпало, что как раз ровно через год в Куйбышеве проходили зональные соревнования. Мы созвонились. Она очень волновалась, я даже голос ее еле узнал. Я, конечно, тоже переживал, но был настроен даже весело. Договорились встретиться на главной площади города в таком-то часу.

На этой площади находилась гостиница, в которой мы жили во время соревнований. И вот, выйдя из гостиницы, я увидел ее на площади. Сердце готово было вырваться от нахлынувших чувств, я поглядел на нее, и мне все стало ясно - мы будем теперь вместе всю жизнь. Провели мы весь вечер и всю ночь гуляя, говорили друг другу о многом-многом. Вспоминали и студенческие времена, и то, что произошло за год. Хотелось слушать и слушать любимого человека, смотреть на него день и ночь, просто молчать, потому что и так, без слов, все было понятно.