Исповедь начинающей разлучницы

— Да, бывает. Ирония судьбы. А с другой стороны, это же круто: приехать из Санкт-Петербурга в город детства, остановиться а хорошем отеле…

Я говорила явную романтическую чепуху, краем сознания отмечая, как Слава разглядывает меня, надеясь, что я не замечаю этого.

На мне были юбка-карандаш, белая рубашка и кофейного цвета "лодочки" на шпильке. Я не люблю ходить в сапогах в помещении, даже зимой, даже если нет необходимости проходить дальше фойе.

— Прекрасно выглядишь, Алиса, — Слава всё же не удержался от комплимента.

Я сдержанно улыбнулась и поблагодарила его, не возвращая комплимент и радуясь, что ничего — НИЧЕГО! — не чувствую к Славе. Конечно, я была рада повидаться, но моя радость вполне помещалась в рамки разумного и уютно себя чувствовала в них.

Никакого учащенного сердцебиения и прочих реакций кардиологического плана. Никакого дрожания в коленях и руках, а также никаких других реакций неврологического плана. А ведь когда-то мне казалось, что я умру на месте, встретив Славу.

Встретила. Как ни странно, жива. Вот уже пять минут он стоит рядом со мной, я чувствую лёгкий запах его парфюма, вижу обручальное кольцо на его правой руке, и до сих пор жива.

К нам подошла Арина с документами в руках, с интересом посмотрела на меня.

— Знакомьтесь, — спохватился Слава. — Алиса, это Арина, моя жена. Арина, это Алиса…

Слава замялся. Странный какой-то. Всё же элементарно.

— … бывшая одноклассница Вячеслава, — лучезарно улыбнулась я, глядя в красивые карие глаза Арины. — Ваш муж сказал, что вы приехали на конференцию в наш город?

— Да, — энергично закивала Арина. У неё оказался приятный грудной голос. — Вот так совпало. И я очень рада, что наконец-то увидела город, в котором родился и вырос Слава. Всё очень романтично!

— Надолго вы к нам?

— Сегодня заселяемся, потом в течение двух дней конференция, а потом утром улетаем. Чуть меньше трёх суток получается, — это ответил Слава, по-прежнему не сводивший с меня глаз.

— Вы вместе работаете? — из вежливости поинтересовалась я.

Надо же было о чём-то говорить, раз уж они продолжают стоять около меня.

— Работаем и учимся в аспирантуре, — улыбнулась Арина. — Мы всегда вместе.

— Замечательно, — улыбнулась я в ответ и придала лицу нарочито заботливое выражение. — Что ж… Очень приятно было познакомиться с вами (вежливый кивок Арине) и повидаться (вежливый кивок Славе). Мне пора вернуться к работе. А вам, наверно, нужно отдохнуть с дороги.

— Спасибо вам, Алиса, — обрадовалась Арина.

Фуф, наконец, они ушли. Я видела, как Слава ещё дважды обернулся и посмотрел на меня, пока они с Ариной и коллегами ждали лифт.

Вернувшись к работе, я продолжала размышлять о том, почему ничего не чувствую к Славе. Совсем ничего. Не было даже ностальгии и светлой грусти.

Даже как-то не по себе стало. Ведь в воспоминаниях о прошлом я по-прежнему выделяла для Славы особую роль. И вот мы встретились. Но у меня было ощущение, что это не он. Не тот Слава, а какой-то другой. Я тщетно попыталась вернуть хоть маленькую часть прежних ощущений, а потом махнула рукой на всё. Вот, значит, как это бывает, когда человек перегорит?

На смену удивлению пришла радость освобождения, а потом меня вдруг охватила тревога. Сначала я не поняла её причину, а потом до меня дошло. Неожиданно я поняла, что Алик, должно быть, почувствовал такое же опустошение и равнодушие, когда ушёл и оставил меня одну. И такое не могло случиться в одночасье. Он просто устроил мне проверку, нарочно, а я её не прошла.

Но он же потом вновь пытался встретиться, звонил?

Да. Но лишь после того, как, списав меня в утиль и сбросив со счетов, попробовал вступить в новые отношения. Протестировал новинку, так сказать. Видимо, с новинкой что-то пошло не так, бывает. Потому решил вернуться в зону комфорта.

Я опять вспомнила долговязую блондинку, и настроение моё начало портиться. Быстро, так, как сдувается шарик, из которого выпустили воздух. Превратившись из яркого упругого шарика в мятую жалкую тряпочку, я плюхнулись в реальность. На глаза набежали слёзы.

Только этого не хватало! Ещё я на работе не впадала в истерику!

Собравшись, я выпрямилась, глядя в монитор, однако в горле по-прежнему стоял неприятный комок. Мысль о том, что Алик перегорел так же, как я, не отпускала.

Почему нет? Да, Алик был влюблён в меня, казалось, всегда. Но никто не обещал, что это будет продолжаться вечно. Какой бы сильной и отчаянной ни была любовь, она нуждается в том, чтобы её лелеяли, ухаживали за ней. Ценили.

Я ведь тоже была влюблена в Славу до одури, до истерики. Горячо и преданно. А теперь прислушиваюсь к себе и не могу уловить хотя бы намёк на прежнее чувство. Вот так-то.