Исповедь недоумка

Мне кажется, что Фэй связала свою жизнь с таким мужчиной только для того, чтобы обзавестись огромным домом. Когда они впервые познакомились, Чарли владел заводом и получал чистыми на руки почти сорок тысяч в год (по крайней мере, он так говорил). Наша семья всегда была бедной. Мы постоянно питались дешевыми пищевыми наборами, у которых истекал срок годности, и я не думаю, что последние несколько десятилетий мой папенька мог позволить себе новый костюм. Фэй просто повезло. Выиграв право на бесплатное обучение в колледже, она начала встречаться с людьми из богатых семей, с парнями из студенческих обществ, которые были одержимы походами, ночными кострами и прочей ерундой. Примерно год она ходила со студентом, который изучал юриспруденцию. Он выглядел как гомик и никогда мне не нравился, хотя и любил поиграть в пинбол на игровых автоматах, якобы для того, чтобы изучить распределение математических вероятностей. Чарли встретил Фэй случайно в придорожной бакалее на трассе номер один около Форт-Росс. Она стояла в очереди впереди него и покупала булочки с изюмом, кока-колу и сигареты. Фэй напевала мелодию Моцарта, услышанную на уроках музыки в колледже. Чарли подумал, что это старый церковный гимн, который он пел в своем занюханном колорадском Кэнон-Сити. Одним словом, он завел с ней разговор. А снаружи стоял его «Мерседес-Бенц», и на радиаторе сияла знаменитая звезда с тремя лучами. Естественно, Чарли носил на рубашке значок с такой же звездой, поэтому Фэй и все остальные понимали, чья машина находилась на стоянке. Моя сестра всегда хотела обзавестись хорошей машиной, особенно зарубежной марки.

Насколько я знаю эту парочку, их разговор мог быть примерно таким:

– Эта машина на шести цилиндрах или восьми? – спросила Фэй.

– На шести, – ответил Чарли.

– Бог мой! Всего на шести?

– Даже «Роллс-Ройс» на шести. Европейцы не делают двигатели на восьми цилиндрах. А зачем вам нужен восьмицилиндровый мотор?

– Господи! «Роллс-Ройс» на шести цилиндрах?

Фэй всю жизнь мечтала прокатиться на «Роллс-Ройсе». Как-то раз она заметила эту машину на стоянке у модного ресторана в Сан-Франциско. Мы трое – она, я и Чарли – несколько раз обошли вокруг нее.

– Классная тачка, – сказал Чарли и начал перечислять мне характеристики машины.

Эта информация не интересовала меня. Если бы я мог выбирать, я выбрал бы «Тандерберд» или «Корвет». Фэй делала вид, что слушает мужа, но, судя по всему, пропускала его слова мимо ушей. Похоже, ее что-то раздражало.

– Она такая сверкающая, – сказала сестра. – Я всегда считала, что «роллсы» относятся к классическим моделям. Как, например, военный седан времен Первой мировой войны – машина для настоящих офицеров.

Если вы когда-нибудь видели новый «Роллс», то подумайте сами. Корпус маленький, слишком много металла; формы обтекаемые, но тяжелые и неуклюжие на вид. Очень похож на «Ягуара», хотя и более громоздкий. Британские формы, если вы понимаете, о чем я говорю. Мне такую машину не всучили бы даже на спор, и я видел, что Фэй склонялась к тому же мнению. «Роллс», на который мы смотрели, имел серебристо-голубую окраску, с большим количеством хрома. Фактически машина вся сияла полированной поверхностью, и это радовало Чарли, потому что ему нравился металл, а не пластик и дерево.

– Реальная тачка! – восклицал он.

Парень явно понимал, что не сможет навязать нам свои вкусы. Тем не менее он продолжал повторяться и вести себя бестактным образом. Если отбросить ругательства и вульгарные выражения, его словарный запас соответствовал уровню шестилетнего ребенка: несколько фраз перекрывали весь диапазон потребностей.

– Вот уж действительно машина, – подытожил он, направляясь к дому родственника, которого мы иногда навещали в Сан-Франциско. – Но ей не место в Петалуме.

– Особенно на парковке у твоего завода, – со смехом добавил я.

– Нам пришлось бы вложить в нее почти все деньги, – заметила Фэй. – Двенадцать тысяч долларов.

– Черт! – рявкнул Чарли. Ее можно купить и дешевле. Я знаю парня, который заведует салоном «Бритиш Мотор Кар».