Исповедь обманутой жены

– Факультативно, если можно так выразиться, – неуверенно улыбнулась Юля и вонзила нож в мясо.

– То есть вы решили провести самостоятельное расследование? Я правильно понял?

По выражению его лица невозможно было понять, осуждает он ее или радуется. Жевать стал активнее, и легкий румянец появился на высоких скулах. О причине можно было только догадываться.

– Да, – с небольшой запинкой ответила Юля. – Совершенно верно. Самостоятельное расследование. Решила провести.

– И как успехи? – В его глазах засветилось что-то, какая-то бесовская искорка.

– Ну… Честно? Пока вообще никак. – Юля тяжело вздохнула. – У меня нет особого опыта в расследовании тяжких преступлений. Я по экономической части. Сами знаете.

– Знаю.

– Но распутывать клубки научилась. И вот в этом деле… – Она сосредоточилась на большом куске говядины, который настырно не поддавался ресторанному ножу. – Мне как раз и видится какой-то клубок. Там слишком как-то много всего. С виду вроде бы все чисто. Документально – не подкопаться. А люди растворяются, как тени. Свидетели гибнут.

– Какие свидетели? – насторожился Свишин и отложил в сторону приборы. – Юля! Это важно. Не молчите! Какие свидетели? Свидетели чего?

Ой, вот, может, зря она? Может, зря доверилась этому дяде? Ничто не помешает ему из ресторана прямиком отправиться в прокуратуру. И наговорить там такого! Жалобу накатать. На нее в том числе! Что это за сотрудники такие, которым не разрешают в рабочее время заниматься расследованием? Неквалифицированные? Некомпетентные? Увольняйте их тогда к чертовой матери!

– Олег Иванович, прежде, чем мы продолжим, я должна знать… Вы мне должны пообещать. – Она тоже сложила вилку с ножом в тарелке.

– Все что угодно! – пылко отозвался он, глаза будто смотрели честно.

– Все, что мы будем с вами обсуждать. Все, о чем говорить. Все это должно оставаться между нами.

– Разумеется, – отозвался он не совсем уверенно.

– Если вы вдруг вздумаете навредить мне. Как-то использовать сведения, которыми я с вами поделюсь, против меня, то я…

– Вы просто ото всего откреститесь, и все, – перебил он ее нетерпеливо. – Это же просто, Юлия Васильевна. Ваше слово против моего! Поймите меня правильно. У меня пропал брат. Брат – инвалид. Я его… Не бросил, нет. Я оставил его под надзором. Передоверил. А не должен был. Понимаете мои чувства сейчас?

Она кивнула. Хотя, если честно, его чувства ее мало волновали. Дело! Дело прежде всего.

– В кругу моих знакомых поползли всякие нехорошие разговоры. Меня это нервирует.

– Какие разговоры?

– Что я бросил брата. Не был с ним рядом, когда был так нужен ему. Что он нарочно поступил так с квартирой, чтобы насолить мне. Понимаете, о чем я?

– Да. Конечно.

Юля взяла вилку с ножом и продолжила воевать с настырным куском говядины.

– И теперь я вдруг опомнился и засуетился. И кое-кто из моих коллег даже распускает слухи о том, что я сейчас суету поднял не из-за брата, а из-за квартиры, которая ушла незаконным образом с молотка.

– Упс-сс! – Ее глаза округлились. – А это так?

– А вот так! – взорвался Свишин, комкая салфетку и швыряя ее на стол. – Отрицать не стану, с квартирой вышло все… Неправильно. Я не могу спустить все это на тормозах. И я уже предпринял соответствующие меры, сделал кое-какие ходы по аннулированию сделки. Мой адвокат утверждает, что закон на моей стороне.

– Отсюда и слухи поползли? Из-за того, что вы предприняли эти ходы?

– Да, вероятно. Так на слухи-то мне плевать, Юлия Васильевна. Стыд, как говорится, не дым, глаза не выест. Тут другое.

– И что же?

Свишин принялся нервно мять подбородок пальцами. Его жаркое медленно покрывалось пленкой жира. Аппетит у него явно пропал. Юле говядина так и не поддалась, и она попросила принести ей кофе.

– Так что же вас беспокоит помимо слухов, Олег Иванович?

– То, как отнеслись ваши коллеги к моим действиям, – нехотя признался он и тоже запросил кофе.

– И как же они отнеслись?

Спросила, чтобы поддержать разговор. Она догадалась, как именно те могли отреагировать. Она и сама подумала так же. Мысль скользнула и исчезла, но ведь появилась же.

– Ваш лейтенант Левкин очень противным голосом спросил у меня, а так ли уж я заинтересован в том, чтобы мой брат нашелся? – точно скопировал манеру Левкина Свишин. – Так ли уж это важно для меня? Инвалид, обуза и все такое. Может, я рад такому развитию событий? Честно, захотелось дать ему по лицу после таких слов.

– Я вас понимаю, – живенько закивала Юля.

Дать по лицу Левкину пару дней назад ей захотелось тоже. Не сильно, нет. Чтобы обидно стало, так вот.

– И еще сильнее захотелось его ударить, Юлия Васильевна, когда он еще более отвратительным голосом предположил, что это мы с братом стоим за всей этой аферой! – Свишин кивком поблагодарил официанта, поставившего перед ним большую чашку с кофе. – Будто мы вступили в сговор, брат продал квартиру. Снял со счета все деньги. Исчез в неизвестном направлении. Я теперь опротестую сделку. Верну квартиру. А потом и брат мой заявится живой и невредимый. И деньги при нас. И квартира цела. С инвалида какой спрос.

– Ух ты!