Исповедь обвиняемого

Вечером я вновь зашел на страницу загадочного сайта аудиокниг с треками моих рассказов. В темном зеркале оконного стекла отражались подсвеченные экраном ноутбука очертания моего лица, а за ним, как и сутки назад, накрапывал холодный осенний дождь, отчего в комнате делалось только уютнее и теплее. Послушать аудиоверсию следующего своего рассказа мне жутко хотелось сразу же по приходу с лекций домой, однако я решил растянуть удовольствие от предвкушения премьеры и перенес ее начало на более поздние часы.

После активации звукового файла послышался рев штормового ветра, шум морских волн и крики чаек. «Максимиан Лаплас», — произнес чуть осипший мужественный голос, после чего опять в формате радиотеатра началось повествование об отважном мореходе, в чьи руки попала карта с расположением далекого острова, где по преданиям произрастали волшебные травы, способные исцелять от смертельных недугов. Движимый благородным порывом достичь таинственной земли и вернуться с бесценным грузом в трюмах, капитан Максимиан Лаплас идет наперекор штормам, проходит узкие опасные проливы, а также вступает в неравную схватку с морскими разбойниками. В итоге его усеянная пробоинами трехмачтовая каракка с целебными травами все же пристает к родному берегу, где ее встречает несметное количество людей. Однако сам израненный капитан берется под стражу прямо в порту, так как накануне экспедиции нарушает строгий закон королевства, убивая на дуэли знатную персону. В завершении радиопостановки автор повествования сообщает, что даже в темнице Максимиан Лаплас счастлив, так как смог осуществить свою мечту и подарить надежду тысячам больных земляков. С последними словами начинает звучать красивая струнная музыка, плавно переходящая в берущую за душу морскую балладу неизвестного мне автора.

Как и после первого прослушивания постановки своего рассказа я был заворожен увлекательностью сюжета, красотой слога и самобытностью авторского стиля. Припомнившиеся мне в тот момент произведения, которыми я зачитывался, просто поблекли в сравнении с только что прозвучавшей небольшой историей. И опять же, когда звуковая дорожка приближалась к завершению, я услышал простуженный ледяными ветрами голос главного героя рассказа:

— Услышь меня, Создатель нашего мира! Взывает к тебе капитан Максимиан Лаплас! Я много лет заточен в темнице из-за своего непростительного поступка, вина моя безмерна! Но мне известны твои милосердие и мудрость, ибо тот, кто сотворил водную гладь, звезды, попутные ветра, рыб, птиц и чудовищ в глубинах иным быть не может! Ты знаешь сердце каждого человека, поэтому прекрасно понимаешь, как я страдаю без морских волн и тугих парусов! Поэтому прошу — яви чудо, освободи меня из неволи, а я обязуюсь всю оставшуюся жизнь славить Тебя и продолжать помогать людям! Знаю, для Создателя нет ничего невозможного!

На этом послании, точнее молитвенной просьбе ко мне, аудиофайл закончился, и я ощутил себя восседающем на божьем престоле вседержителем. С высоты райских небес мне и вправду была очевидна боль морского волка Лапласа, тем более изначально я хотел придумать другую, менее грустную судьбу своему персонажу, однако в суете дел позабыл о нем и перестал дорабатывать рассказ в уме. Что ж, если назвался груздем — полезай в кузов! Теперь мне надо было соответствовать высоким идеалам милосердия и мудрости! Поэтому перед сном, уже лежа в постели, я додумал историю Максимиана Лапласа таким образом, что он был освобожден из темницы по высочайшему эдикту за особые заслуги перед жителями королевства.

Довольный своей чуткостью к страданиям созданных воображением образов и отзывчивостью, так редко встречающуюся у прочих божеств, я уснул блаженным сном подуставшего Творца.

Следующим утром меня буквально распирало от ощущения беспричинной радости и неизведанного ранее чувства контроля над всем происходящим вокруг. Слушая утреннее радиошоу за завтраком, я не только легко отвечал на все загадки ведущих, но и каким-то непостижимым образом мог называть имена дозвонившихся в эфир слушателей еще до того, как они успевали представиться. Сидя в хвосте автобуса по дороге к институту мой взор безошибочно угадывал на какой из остановок выйдет тот или иной пассажир задолго до их приближения. В стенах самого учебного заведения я вдруг оказался чрезвычайно узнаваемым человеком, хотя раньше ходил невидимкой по его бесконечным коридорам. Мне протягивали руки абсолютно неизвестные студенты, в том числе со старших курсов, улыбались, заглядывая в глаза, проходящие мимо девушки. Даже наш вечно хмурый замдекана, завидев меня, неожиданно приветливо кивнул головой, словно своему доброму приятелю из преподавательского состава.