Исповедь отшельника

– Да он сам ей позвонил. Позвал на помощь. И она примчалась, вывезла его из страны на частном самолете. Опять Антоха был должен бандитам, и гангрена разъедала очередную его рану.

– Она что, была им одержима?

– Если любовь – одержимость, то да.

– А почему у них детей нет?

– Какие от него дети? Бесплодный он после всех экспериментов с бухлом и наркотической дрянью. Но трахарь – пахарь, говорят, знатный.

У Миры горели щеки. От стыда. Повелась на россказни очередного проходимца. И пустила его не только в свою постель, но и в сердце.

– А у тестя давно руки чесались, – продолжил Рамзес. – Как-то надавал ему самолично по щам. Но Антошка тут же побежал жене жаловаться. Она бате истерику закатила. Велела не лезть в их семью, а заниматься своей – он как раз женился во второй раз, сына родил. Но хоть и появился у него наследник, Ирка оставалась любимицей. Все для нее делал. И я всегда думал, что он, дабы избавить дочь от мужа-упыря, закажет его. А дочка, овдовев, поплачет, поплачет да перестанет…

Он что-то еще болтал. Но Мира уже не слушала.

– Эй, а твои как дела? – насплетничавшись, спросил Рамзес.

– Нормально.

– С Кренделем рассталась?

– А ты знал, что мы встречались? – удивилась Мира. Рамзес не просто из шоу-бизнеса ушел, он из России уехал. Куда-то в теплые края. Возможно, на Бора-Бора, о котором госпожа Салихова мечтала сегодня днем.

– Я в курсе всех околомузыкальных дел, ты же знаешь. Надо себя чем-то развлекать, вот сплетни и собираю. В раю бывает скучно. Каждый день дивная погода, ласковый океан, свежие морепродукты, прекрасные мулаты и мулатки. – Рамзес не видел разницы между мужчинами и женщинами и одинаково хотел и тех, и других. – Яхты, дайвинг, рыбалка. Одинаково прекрасные закаты и рассветы. Замкнутый круг.

– Так возвращайся.

– Ни за что!

Они еще немного поболтали, и Мира, дав обещание приехать в гости, закончила сеанс связи.

– Какой же урод, – сокрушенно проговорила госпожа Салихова, имея в виду, конечно же, не Рамзеса. – А я набитая дура!

Мира залпом выпила виски. Но тут же налила себе еще. Со стаканом отправилась на кухню, чтобы съесть что-нибудь существенного.

«А что, если врала она? Ира-Аэлита? – подумала вдруг она. – И Рамзес с ее слов судит об Антоне? Он совершенно не похож на пьяницу и наркомана…»

– Вот опять, – застонала Мира. – Опять я нахожу оправдание мужику, который мною воспользовался! – Она открыла холодильник, обозрела полки и проворчала: – И разговариваю сама с собой, как выжившая из ума старая дева.

Хлопнув дверкой холодильника, она плюхнулась на стул и снова принялась за виски. Что съесть эдакого, Мира так и не придумала.

Когда стакан опустел, а в голове зашумело, по квартире разнесся звонок. Мира двинулась в прихожую, чтобы открыть дверь. Ее заметно качало.

– Да вы издеваетесь? – воскликнула она, увидев в глазок старшего оперуполномоченного Назаркина. Но поскольку у нее была супердверь, Хоббит реплики не услышал. Пришлось повторить вопрос, отворив дверь.

– Добрый вечер, Мира Васильевна.

– Я же сказала, если возникнут еще вопросы, звоните моему адвокату.

– Но я хочу поговорить с вами.

– А мне плевать, чего вы там хотите! – и попыталась закрыть дверь, но Назаркин ловко сунул ногу в уменьшающуюся щель между ней и косяком. – Беспределите, гражданин начальник? – сощурилась Мира.

– Из уст красивой женщины «феня» звучит особенно неприятно, поэтому я попросил бы вас перейти на нормальный язык. Тем более он у нас великий и могучий.

– Что вам надо? – Но за «красивую» спасибо, хихикнула про себя пьяненькая Мира.

– Позвольте, я войду?

– Не позволяю. И уведомляю вас, что собираюсь звонить адвокату.

– Дайте мне пять минут. Потом делайте, что хотите.

Если бы сейчас перед ней стоял Богомол, Мира не колебалась бы. Но Хоббит ей был симпатичен. И он выглядел таким измотанным. А на свитере свежие пятна от кетчупа, наверняка на бегу перекусывал хот-догом. И она дала слабину:

– Ладно, заходите.

А впустив Назаркина в дом, спросила:

– Хотите чаю?

– Очень.

– Тогда пойдемте на кухню.

Она все еще была пьяной, но уже не качалась. Мира умела брать себя в руки.

– О чем вы хотели поговорить? – поинтересовалась она, включив чайник.

– Спасибо, что вы все же сказали нам о том, что Антон – это звезда девяностых Марк Антоний. Это нам очень помогло.

– Серьезно? – Мира достала коробку с чаем, отметила, что в ней осталось всего пять пакетиков. – Чем?

– Мы смогли выяснить его фамилию, Панкратов, адрес по прописке и прочие данные.

– Если б я знала, что это так важно, сообщила бы раньше.

– Нет, не сообщили бы. Ведь вы сутки укрывали его в этой квартире.

– Зря я вас впустила, – вздохнула госпожа Салихова.