Исповедь палача с Лубянки. Эмиссар Берии с особыми полномочиями

Блохин также сказал, что Заковский регулярно ездил по личным делам из Ленинграда в Москву, где несколько дней жил на квартире Ежова и принимал активное участие в совместных оргиях... Эти поездки он оформлял как служебные командировки. «Близкие у них были отношения, даже очень. Знаешь, как Заковского Ежов называл? Ленечкой. Педераст, – заявил комендант. – Вот так и жили они. Зато за глаза «интеллигентишка» Ежов называл своего собутыльника уголовником. Жаловался, что Ленечка ведет себя как боцман. Хамит, постоянно матерится, пьет много, а когда сильно пьяный, драться начинает. При этом Ежову он нравился и старался держать около себя. Когда в Ленинграде у Ленечки проблемы начались, Ежов его в Москву к себе перетащил».

Позднее я узнал, что Заковский во время службы начальником УНКВД в Ленинграде «прославился» регулярными пьянками в рабочее время, а также многочисленными амурными похождениями. Его партнершами были бывшие проститутки и дамы легкого поведения, которых находили подчиненные «Ленечки». Слухи о его аморальном поведении, а также нарушениях норм соцзаконности стали доходить до Москвы, и поэтому Заковского срочно перевели в центральный аппарат...

Комментарий Александра Севера

Формально о противоправных деяниях начальника УНКВД Заковского в Москве узнали только в марте– апреле 1938 года. Политбюро ЦК ВКП (б) 14 апреля 1938 года приняло Постановление «о Заковском». Процитируем текст этого документа:

«1. Ввиду того, что в работе по Ленинградскому УНКВД выяснился ряд серьезных недостатков за период работы т. Заковского, как то: переписка заключенных с волей и шпионом Гродисом в частности, создание дутых дел; засоренность аппарата УНКВД шпионскими элементами, которые работали до последнего времени, несмотря на имеющиеся на них компрометирующие материалы, – ЦК ВКП (б) считает, что т. Заковский не может сейчас пользоваться полностью политическим доверием как руководитель чекистской работы.

2. ЦК постановляет: освободить т. Заковского от обязанностей заместителя НКВД СССР и назначить его начальником строительства Куйбышевского гидроузла, где он должен своей работой восстановить полное к себе доверие»[6].

Вернемся к рассказу Петра Фролова.

– Так откуда Литвин узнал, что в столице его арестуют? Ведь он был в дружеских отношениях с самим наркомом! – притворно удивился я.

Собеседник озвучил версию, которая циркулировала в центральном аппарате – ее мне рассказал Блохин.

– Ежов предупредил, – разъяснил собеседник, – когда они по телефону говорили. Он потом это на следствии сообщил... В прошлом году, в августе (1938 года. – Прим. авт.), Ежов хотел сделать своим заместителем Литвина. Они даже будущее назначение успели отметить на даче у наркома. Правда, вместо Литвина пост зам. наркома занял Берия. Прошлой осенью (1938 года. – Прим. ред.) Ежов стремительно утрачивал реальную власть в наркомате. Произошло это после назначения его заместителем Берии, – следователь продемонстрировал знание процессов, происходящих в центральном аппарате. – Понимал Ежов, что все его преступные деяния станут известны Берии. А тот не будет сюсюкаться с «врагами народа», как Ягода, и всех заставит отвечать за преступную деятельность. Вот и решил Ежов начать свидетелей убирать, чтобы самому спастись. И первым в этом списке Литвин стоял...

На самом деле первым Люшков был, который после получения указаний от Ежова в июне 1938 года сбежал к японцам. Но об этом я не стал рассказывать Черкесову.