Исповедь Плейбоя (СИ)

Терпеть не могу припадки не очень красивых, не очень свежих женщин «немного за сорок». Особенно тех, кто почти ничего не добился в жизни, даже если они каждый день вставали с мыслью, что строят блестящую карьеру и в полушаге от успеха. К сорока годам каждая вторая, оглядываясь назад, «внезапно» понимает, что у нее ничего нет: ни мужа, ни детей, ни статуса. А любимая работа, на которую угроблена вся молодость и лучшие годы зрелости, в любой момент может дать под зад ногой. И в офисе, или школе, или в банке ничего не изменится, если один исполнительный винтик заменят другим, только более новым и усовершенствованным. В сухом остатке у таких, как Ди и ее подружка Кристина только отсутствие личной жизни и разбитые в хлам нервы. Но и среднему классу нужна сказка. Как говорит наша Рабовладелица: именно пролетариату больше всего хочется зрелищ. Поэтому Дианы, Кристины, Тани и Мани платят за любовь таким, как я – непременно красивым, умным, обаятельным, с полным комплектом тренированной мускулатуры и в трусах от «КК». Они платят за красивую фальшивку, за пузырек с самообманом, а потом, когда пить больше нечего, винят стекляшку за то, что принимали не по рецепту.

Вот поэтому я не люблю «долгоиграющих» клиенток. За редким исключением рано или поздно все придумывают любовь, и каждая считает, что именно ей суждено стать камнем, о которые разобьется корабль моей беспутной жизни. Заблуждение – самый сильный яд.

— Прекрати, пожалуйста, - спокойно говорю я, нащупывая телефон в кармане брюк.

— Ты же… - Диана цепляется себе в волосы, смотрит на меня лихорадочным безумным взглядом. – Как ты мог, и с ней… и со мной. С нами обеими.

— Ничего личного, Ди, просто работа.

Четыре месяца назад Диана заказала меня на офисный корпоратив и, как это часто бывает, имела неосторожность проболтаться о моей профессии своей закадычной подружке, которая положила на меня глаза через секунду после того, как я ей улыбнулся. От откровенных заигрываний ее в тот вечер удержало только то, что я уже был куплен. Не знаю, какими правда и неправдами Кристина выпытала у Дианы мои данные, только на следующий день я уже драл ее у стены и хорошо отыгрывал роль доминантной скотины. У всех женщин свои причуды. Ди любит, чтобы с ней сюсюкались, как с маленькой целкой, Кристина любит делать жесткий горловой минет, и когда я называю ее «моей блядью». Если эти распарованные Синие чулки когда-нибудь найдут себе обычных любовников или мужей, обе будут фальшиво стонать в постели, изображая добропорядочных матрон. И будут пытаться кончить, представляя меня вместо пыхтящих сверху Пивных животов.

Диана непонимающе хлопает глазами, зачем-то перечисляет все разы, когда я приезжал к ней, и все разы, когда ее лучшая подружка была занята по воскресеньям. Я даю минуту выговориться, но все-таки достаю телефон.

— Все, хватит, - хладнокровно обрываю ее замешанный на экспрессии поток эмоций.

Грубость неприемлема, а безразличие – в самый раз.

— Ты уходишь? К ней?! – орет Диана, когда я переступаю через порог.

Даже не поворачиваю голову, набираю номер Алены, и сухо говорю:

— Больше никаких встреч с Дианой. Никогда. Я для нее недоступен. И Кристину тоже вычеркни. Обе задолбали.

— Отдаешь «кормушки», - посмеивается циничная зараза Алена.

— Избавляюсь от «влюбляшек».

— О, сочувствую, - хмыкает она. Это что угодно, но точно не сочувствие. – Кто-то правда верит, что вы, ребята, можете влюбляться?

— Ну не все же знают, что мы бездушные продажные ублюдки в масках очаровательных Принцев.

— Когда-нибудь, я накоплю денег и куплю тебя на всю ночь, - говорит она с театральным придыханием. – И отомщу за всех Диан и Кристин.

— Прости, Колобок, больше никакого среднего класса. Официально перехожу в Высшую лигу.

— Какой же ты все-таки урод.

Да, вот такой вот я урод. Но красивый и дорогой.

Диана выбегает вслед за мной на улицу, догоняет у самой машины и неистово бьет кулаками по спине. Лариса настаивает, чтобы все, а не только девочки, приезжали на «заказы» в сопровождении охранника. На случай, если клиент окажется буйным или с поднимет на девочку руку, или откажется платить. Но если с девочками все понятно, то большинство парней отказываются от такой защиты. По понятной причине.

Я перехватываю Диану за запястья и встряхиваю. Она не сразу, но успокаивается и начинает бормотать слова прощения, как будто это я – оскорбленная невинность. Мне на хрен не сдались ее извинения, и ее слезы тоже. Поэтому я делаю то же, что и всегда – просто отталкиваю ее обратно на тротуар, и возвращаюсь к машине. Зачем-то смотрю в зеркало заднего вида и проклинаю все на свете, потому что во мне нет ни капли жалости или сочувствия к той женщине, которая медленно оседает на колени в засыпанную листьями лужу.

На следующий день, в субботу, я отыгрываю роль прилежной собачонки Лизы – подруги моей Инны. У племянницы Лизы свадьба и она попросила Инну «одолжить» меня на вечерок.