Исповедь Плейбоя (СИ)

Все-таки голос дрожит, в горле саднит как будто я бежала и жадно глотала морозный воздух. Мама рядом: сжимает мои пальцы, выражая немую поддержку. Я сделала огромную глупость, когда пыталась отгородить их от «закулисья» нашей с Юрой безоблачной любви. Я должна была больше им доверять, а вместо этого подарила доверие человеку, который того не стоил.

Ошибка, за которую я заплатила сполна. Ошибка, которая сделала меня сильнее.

Пока мама держит меня за руку, я рассказываю обо всем: и о его постоянных изменах, и о том, что даже на нашей свадьбе он не посчитал нужным сделать исключение. Обо всем, что все эти месяцы было только моей тайной. Выплескиваю злость на то, как все чертово семейство решило сделать меня племенной сукой для их щеночка. Слова рвутся из горла вместе со слезами и горечью обиды на саму себя. Я ведь тоже была слишком слепой. Я же знала, что за человек мужчина, за которого выходила замуж. Слепо любила, и на каждом шагу обманывала себя. Хотела уйти – такие мысли посещали мою голову постоянно. Но еще сильнее хотела остаться, и была готова найти этому тысячу причин.

Папа у меня – кремень, и иногда его заносит на поворотах. Но когда моя исповедь подходит к концу, он возвращает стакан на место и убийственно тихо говорит:

— Значит, война.

Спокойно, без лишней суеты, снимает пиджак и засучивает рукава, как будто готовится брать меч и рубить головы. Даже сквозь слезы и боль, я нахожу силы поддержать его улыбкой.

Если смотреть на картину в целом, то Юра категорически неправильно, никого не спросив, вложил деньги, которые ему доверили. Заключил несколько сделок, которые не выгорели, и потащили огромные долги. Взял кредит на имя фирмы – и тоже бездарно его спустил. И еще один, надеясь все отбить.

— Он знал, что идет на дно, - говорит отец, мрачно покачиваясь на пятках. – Что за ним уже охотятся не только банки, но и люди, которым мелкий Шаповалов должен не меньше чем банкам. Они с отцом все повесили на меня. – Отец трет лоб, подбирает понятные мне слова. – Получается, что теперь всей этой ямой владею я – и кучка мелких инвесторов, с которых взятки гладки.

Я понимаю, что на самом деле все куда сложнее и запутаннее, но достаточно того, что Шаповаловы, когда запахло жареным, просто спихнули все на Розановых, и их не остановило наше вроде бы «родство», ради которого и затевалась свадьба.

Это все, что нужно знать об этом семействе.

И наша история была бы почти как в Ромео и Джульетте, если бы не одно «но» - я собираюсь сама прирезать Ромео, а потом жить долго и счастливо со своим Гамлетом.

Глава двадцать пятая: Плейбой

Я лежу в больнице уже четвертые сутки.

Со сломанными ребрами, сломанной ключицей, порванной на пятьдесят процентов сетчаткой правого глаза, сотрясением головного мозга, кучей гематом и двумя колотыми ранами, к счастью, не смертельными.

Зато у меня целы руки, ноги, позвоночник и я не стал овощем.

Помню, что когда меня пинали ногами, как футбольный мяч, я все же успевал собраться и подставлять под удары те органы, которыми, в случае чего, мог бы пожертвовать и вести нормальный образ жизни.

Я понятия не имею, как тут оказался. Меня бросили в том лесу. Я думал, что не стану – и они тоже так думали, иначе вряд ли бы оставили так близко от трассы, на которую я, судя по рассказу врача, как-то умудрился выползти, и там-то меня подобрал неравнодушный дедок на пыхтящем старом «Московченке». Я не помню ни машину, ни лицо своего спасителя, но я хорошо помню запах в салоне: кажется, он вез поросенка.

Дедуля привез меня в первую же больницу, где сделали самое главное – не дали мне умереть. Среди моих вещей нашли телефон, позвони матери и она сделала то, что должна была сделать – тут же подняла на уши Таню, которая снова оказалась поблизости по своим каким-то важным делам. Ну а Таня уже нашла больницу, врачей и сделала для меня все, как было много лет назад – попыталась сунуть в полную зависимость от себя, и демонстративно, как щенка, тыкать в это носом.

Когда на следующий день я пришел в себя, первыми моими словами было: «Нужно покормить Кота». Она забрала ключи от моей квартиры и, как я знаю, не дала Коту пропасть. Вот поэтому я не люблю домашних животных: они всегда ставят нас в зависимость одним своим существованием и необходимостью напомнить о взятой ответственности. Но Кот – он не просто домашний любимец, он – член моей маленькой семьи. Единственное существо, которому не безразлична моя судьба и который, судя по царапинам на руках Тани, фанатично мне предан.

— Твоего кота нужно усыпить, он ненормальный, - говорит Таня, как только лечащий врач выходит из палаты.

— У меня хороший кот, а ты могла просто сменить ему лоток, дать корм и сваливать, а не лезть с руками. Он этого не любит.

Тане мои слова не по душе, но она проглатывает их и садится на край кровати, сюсюкаясь, как с маленьким:

— Русланчик, я бульон сварила.