Исповедь Плейбоя

Одного раза ей обычно всегда мало, а после двух она просто вырубается и спит до утра. Но в этот раз ей хочется еще и минет, и я честно пытаюсь избавиться от этого странного прилива, потому что Юлька с членом во рту — это антивиагра. Я никогда не настаивал, чтобы она делала это каждый раз, но, как любой мужик, я люблю, когда мне отсасывают.

‌И в этот раз, похоже она в кои-то веки сама проявила инициативу, причем так настойчиво, что сразу подавила мое минутное сопротивление. Довела до конца, дала мен кончить и выплюнула в простыню.

— Классно, — первое, что она произносит после нашего марафона. Укладывается рядом, по-хозяйски забрасывает на меня ногу. — Давно так хорошо не было.

Я знаю, что будет дальше, поэтому просто молчу. Наверное, на этот раз собирается попросить что-то принципиально дорогое или боится, что я откажу. Но спрашивать и облегчать ей задачу не собираюсь.

— Руслан? — Юлька ногтем чертит невидимую вертикаль на моей груди. — Можно я… перекантуюсь у тебя пару недель?

— Нет, — не мучаю ее долгими размышлениями. — Твой день — суббота, Юль, и либо ты приходишь только по субботам, либо не приходишь вообще.

Ей это не нравиться. Пять минут назад она сделала «царский подарок», надеясь впечатлить готовностью перешагнуть через себя ради моего удовольствия, а я все равно послал. Наверное, ей сейчас очень хреново: со вкусом моей спермы во рту и отказов ушах.

Но, собственного, какого хера?

Юлька выскакивает из постели, как пробка из бутылки, возмущенно тянет на себе одеяло. Молча закуриваю, пока она готовит гневную речь. И ее прорывает.

— Ты меня просто поимел, как одну из своих баб!

— Технически, это они меня имеют. — Не могу удержаться от ремарки.

‍— У меня тяжелая ситуация, я… я…

— Осталась без работы? Снова? — Бля, главное не ржать.

— У меня случился конфликт с родителями одного ребенка, — нехотя, признается она. И смотрит на меня щенячьим взглядом. — И я одалживала на одну вещь…

«Но приперлась ко мне с двумя пакетами дерьмовой еды и бутылкой дерьмового вина».

Ладно, видимо все-таки придется встать.

Иногда я даю ей деньги — просто так. Бывшая же, в конце концов. Жалко ее.

И дам сегодня. Если не будет шляться по кабакам, а займется поисками работы, ей хватит вернуть долг и на месяц нормальной жизни. Но я слишком хорошо знаю свою Юльку. Через неделю она снова придет с глазами на мокром месте или, возможно, предложением трахнуть ее в задницу.

Надо завязывать.

Глава 14. Снежная королева

Юра держит упаковку с таблетками и смотрит на меня с немым вопросом.

— Это то, о чем я думаю? — спрашивает он.

— Я отвечу на твой вопрос, как только ты озвучишь свои догадки, — говорю я, глядя на Юру в зеркальном отражении. — Не умею читать мысли и не в настроении строить гипотезы.

Мы вернулись из медового месяца две недели назад, и я первым делом пошла к своему гинекологу, чтобы сделать укол противозачаточных. А таблетки просто на автомате выложила в ящик к другим медикаментам. Юра неудачно побрился и, видимо, нашел их, когда рылся в поисках бинта или ватных дисков. Подсохший след крови до сих пор у него на щеке.

— Это противозачаточные? — произносит он, и подходит ближе, чтобы демонстративно шлепнуть наполовину пустую упаковку на мой туалетный столик.

— Да, но я больше их не принимаю. Сделала укол. Так надежнее.

Юра еще с минуту смотрит на меня, а потом зло хватает рукой по воздуху и матерится свозь зубы.

— Ты же понимаешь, что нас не просто так сунули, как кроликов, в одну клетку, Ви?

— Я не хочу детей. Точка.

— Думаешь, я хочу?!

— Тогда, о чем спор?

На самом деле, у моей фразы есть продолжение, но оно не для этого случая и не для сегодняшнего вечера. Полная фраза звучит вот так: «Я не хочу детей от тебя». Я люблю его — все еще люблю — но где-то там, на тропических островах, я зарыла глубоко в песок бутылку, наполненную моими обидами, злостью и болью. И привезла только полный чемодан вещей, сувениров и чувство умиротворения пополам с принятием. Если ситуацию невозможно изменить, нужно измениться самому. Не мои слова, но тот, кто их сказал, точно много чего смыслил в жизни.

— Отец хочет внуков, мать уже плешь проела, а ты решила стать чайлдфри даже не посоветовавшись со мной. Что у тебя в голове. Ви?

— Мне двадцать четыре года, Юра, и в моей голове глубокое желание самой за себя решать в вещах, которые напрямую касаются моей матки.

Мы до сих пор разговариваем через зеркало, потому что через сорок минут должны быть на юбилее его отца, и я как раз заканчиваю подкрашивать губы.

— У тебя есть другой мужик — в этом все дело? — Юра прищуривается. — Руслан, да?

Я и не надеялась, что он забудет, но была уверена, что не станет попрекать меня хотя бы из страха получить тем же и по тому же месту.

Там, на острове, в нашей постели был другой.