Исповедь плохой подруги (СИ)

— Ладно, — сказала Вика и поставила стакан с неестественно яркой жидкостью на стол.

То, что я не пила, не было какой-то принципиальной позицией, я не была поборницей морали и не имела четкого мнения на счет веры. Просто вкус алкоголя мне не нравился. Зачем по доброй воли пить что-то горькое, если жизнь и так не сахар?

Так прошел ближайший час. Вика и Анонимка то приходили, то уходили, делая жалкие попытки подбодрить меня и вывести со стола. Я отнекивалась и, чтобы мое сонное состояние не вызывало вопросов, говорила, что плохо себя чувствую. Разумеется, больше никто ко мне не подходил. Если бы я была мужчиной, то я тоже к себе не подошла бы, какой загадочной не казалась бы моя отрешенность.

В какой-то момент мне захотелось в туалет. Я встала и пошла, двигаясь вдоль стеночки. Правда, это не спасло меня от нескольких случайных ударов локтями от танцующих.

Спасительная прохлада дамской комнаты окутала меня, едва я туда вошла. Я глубоко вдохнула, чувствуя себя уставшей, словно это я так самозабвенно танцевала, что не замечала кого и куда бью локтем.

Я подошла к раковине и, опершись о нее руками, посмотрела в зеркало. Хотелось умыться, но это было бы странно, так что я не решилась. В зеркале отражался узкий коридорчик, который был наполнен самыми разными дамами. Они вертелись у зеркала, и вряд ли хоть одной из них пришла в голову мысль умыться. Не зря же они так старались над макияжем, чтобы уничтожить его в разгар вечера.

Подергав ручки, я обнаружила, что все кабинки заняты. Но долго стоять без дела мне не пришлось. Через несколько секунд после того, как музыка, льющаяся из общего зала, сменилась, из одной кабинки показалась Вика. Несколько прядок ее коротких каштановых волос прилипли к лицу, которое выражало одновременно и озабоченность, и радость. Когда она заметила меня, радость вытеснила остальные эмоции.

— Ксюша!

Вика почему-то не высовывалась из кабинки. Она поманила меня рукой, и я подошла.

— Что? — спросила я.

— Покарауль Адель вместо меня!

Увидев, что я не спешу соглашаться, Вика добавила:

— Это моя любимая песня! Я не могу ее провести здесь!

Я зашла в кабинку, чтобы понять, зачем караулить Адель. Вика расценила это как согласие остаться. Она выскочила из уборной, и я ее не видела, хотя к тому времени, как я сама вышла из туалета, сменилась не одна песня.

Адель представляла собой занимательное зрелище. Даже учитывая то, что ее положение было плачевным и она согнулась над унитазом под таким углом, при котором ни один другой человек не может выглядеть хорошо, мне захотелось обучиться лепке и создать по ее образцу статую.

Она подняла на меня голову.

— Вика… Ой…

В следующий момент она снова склонилась над унитазом, и я услышала не самый приятный звук. Теперь понятно почему ее надо караулить.

Когда Адель посмотрела на меня в следующий раз, я заметила, что стрелка на ее левом глазу потекла, взгляд был обреченным, а в углу рта было что-то нелицеприятное. Я снова глубоко вдохнула и слегка склонилась над ней, что подобрать ее волосы.

— Спасибо, — выдавила Адель.

Это была последняя вразумительная реплика Адель за тот вечер, и последняя, которую она говорила мне. По крайне мере я так думала.

Теперь, утром в понедельник, она смотрела на меня сияющим взглядом.

— Как ты? — спросила она.

Ветер снова взлохматил ее волосы и она поспешила отвести их от лица.

— Нормально… — сказала я, силясь понять, чего Адель добивается.

— Тебе вчера было плохо?

— Типа того, — сказала я и тут же добавила: — Ну, не так плохо, как тебе!

Адель засмеялась.

— Та фигня! Со мной все в порядке. Не в первый же раз!

Я ничего не ответила, потому что не разделяла ее радости. Если бы мне ночью было так плохо, то я бы не выползла из кровати раньше начала четвертой пары.

— Будешь? — спросила она.

Адель протягивала мне сигареты. Я отказалась.

— Как хочешь.

Сама она вытянула сигарету из пачки и, закрывая огонек зажигалки от ветра, подкурила. Я наблюдала за ней, нахмурившись.

— Может, пойдем? — сказала я, чтобы не молчать, и чтобы поскорее закончить этот странный диалог. — Скоро звонок на третью пару.

Адель отмахнулась. Уже через несколько секунд ребята, которые бродили или стояли у входа, засуетились, и вскоре я услышала звонок, который до нашего местоположения едва долетал. Адель его услышала, но проигнорировала.

— Не хочется сегодня на пары, — сказала она.

Я еле сдержалась, чтобы не спросить, зачем она тогда сюда притащилась.

— Может, прогуляем?

Выражение ее лица было ангельски невинным. В первое мгновение я решила отказаться от ее затеи. А потом подумала, что если за все студенческие годы не прогуляю ни одну пару, как это случалось до этого момента, то мне и внукам нечего будет рассказать. Так что я пожала плечами и кивнула.

Мы пошли в сторону парковки, и я подумала, что мы просто пройдем через нее, чтобы выйти к пешеходной зоне. Цель нашей прогулки мы не обговорили, но оказалось, что она гораздо ближе, чем я предполагала.

— Умеешь водить? — спросила Адель.