Исповедь пророчицы. Источник силы

 Помню то ощущение, словно волна неимоверного экстаза захлестнула меня, и я парила где-то. Стояла и улыбалась. Или плакала, не помню, но ощущение почище эйфории от порошка, это уж точно!

 Рядом кто-то выпустил хлопушку. «Какая нелепость, – подумала я. – Рано еще! Вот выйдем отсюда, из этого здания, где мне не хватает воздуха, вот тогда…». Мой взгляд скользнул на подол моего подвенечного платья.

 – Лина! – закричала я не своим голосом. Мы называли Каролину уменьшительным именем. – Посмотри, что случилось с моим платьем! На нем же пятна! Нужно быстро что-нибудь придумать, цветочек, что ли прицепить, чтобы скрыть их. Как это могло произойти?

 Лина не ответила мне. Она кричала. В принципе тогда, наверное, кричали все, кто был с нами в зале. Все, кроме Роланда. Он быстро подошел ко мне, обнял и вывел из зала.

 Все было кончено, но я этого не понимала – не хотела понимать. «Сердце с визгом с небес на нули…». Я стала вдовой, практически не став женой.

 Влада убили. Застрелили из ружья.

 Девушка.

 Юлиана. 

Глава 16

«Твое имя давно стало другим,

глаза навсегда потеряли свой цвет.

Пьяный врач мне сказал – тебя больше нет,

пожарный выдал мне справку, что дом твой сгорел.

Но я хочу быть с тобой, я хочу быть с тобой,

я так хочу быть с тобой, я хочу быть с тобой

и я буду с тобой…»

Наутилус Помпилиус

Сколько прошло времени? День? Неделя? Месяц?

 Я ничего не понимала тогда, жила, как во сне. Скорее, существовала. Не было смысла жить. Хотя Роланд не отходил от меня ни на шаг – боялся, наверное, что я с собой что-нибудь сделаю.

 Но я и не собиралась. Мне было плевать.

 Лишь однажды я спросила Роланда:

 – Что с ней?

 Не нужно было объяснять, кого я имею в виду.

 – Она сядет надолго, я обещаю тебе!

 Я ему верила, я знала – он не солжет. Роланд никогда не лгал мне, даже чтобы успокоить.

 Все для меня тогда потеряло значение…

 Запись из моего дневника того времени напоминала скорбящее письмо, письмо в никуда.

 «… Вот и нет ничего… Пустая квартира, не политые цветы, погашенные свечи… Мой дом. Странное название, но отныне это так.

 Рита переезжает к Фредди.

 Как мне жить там одной? С этими воспоминаниями, со своей болью. В одиночестве.

 Его вещи… Одежда, мебель, фотоальбом…

 И кажется, вот сейчас в замочной скважине скрипнет ключ, находя нужную ячейку, дверь откроется, и в коридоре послышатся шаги. Его шаги. Но…тишина. Нет, – говорю себе. – Нет шагов.

 Я даже не сказала ему, как сильно я его люблю. Банально, глупо. Он и так это знал.

 Утешение… Никого нет. Бессмысленно страдать. Он любил, когда я улыбалась…».

 И фраза, которую я прокричала в темноту:

 «Мне трудно без тебя! Труднее, чем против тебя…».

 А потом появился он – Кхатемун.

 Куда уходят люди после смерти? Никто не скажет, кроме них самих. В «лучший мир»? А может, в тот мир, который они сами себе придумали?

 У наших мертвых был такой мир. В него уходили те, кто не хотел меняться, кто любил борьбу и силу. Наши хищные, которые хотели оными быть. Они любили созданный ими самими мир, там все были мертвы, но делали вид, что живы. Но некоторых из них все так же тянуло к живым. Иногда они приходили в наш мир через только им известные лазейки или порталы. Они не помнили, кем были при жизни, и приходили будоражить умы случайных хищных в случайных племенах.

 Кхатемун был из этого мира.

 Великий воин – он был великолепен: высокий, смуглый, черноволосый. Знойный. Хоть на обложку глянцевого журнала. Он был похож на ребят из модельного агентства, в котором я работала, и в то же время кардинально от них отличался.

 А еще он был недоступен. «Не от мира сего», – можно было подумать о нем. Хотя так и не поймешь, сколько правды было в этом выражении.

 Он смотрел на мир глазами мужчины, который все может, которому все по плечу. Столько уверенности было в его взгляде, столько стали.

 Однажды он просто пришел, почти лишенный одежды, и постучал в дверь. Лаура впустила его, она не могла не впустить. Было великим оскорблением не впустить умершего хищного в дом, таков был закон. Мы должны были принять его со всеми почестями, которых только мог удостоиться бывший член племени саки. Хотя, никто не знал, саки ли он был – это трудно прочесть после смерти. После смерти все границы стираются.

 Мы с Ритой гуляли в парке, а когда пришли домой, то он уже сидел на диване и пил ароматный кофе. Я не знаю, помнят ли умершие вкус кофе, но этот, похоже, не помнил и удивлялся, словно пробует его в первый раз. Я вопросительно посмотрела на Фреда Гантера.

 – Он умерший, – пояснил он. – Из мира, куда уходят хищные после смерти. Он говорит, его зовут Кхатемун.

 – Все хищные после смерти отправляются в какой-то призрачный мир? – удивленно спросила Рита.

 – Нет, не все, но некоторые не в силах отказаться от сил, которые накопили за свою жизнь, и уходят в мир, где они им еще подвластны, – сказал Фредди.