Исповедь самоубийцы

— Вдохновение не продается, но можно рукопись продать, — процитировала я Пушкина.

— Вот и отлично. Итак, сколько сейчас платят за книгу?

Я слегка пожала плечами. Хотелось одного — как-нибудь уклониться от предложения, даже несмотря на самый немыслимый гонорар.

— Ну, всем по-разному… В зависимости от известности автора.

— Это естественно, — понимающе кивнул мужчина. — А вам лично сколько заплатили?

— Чуть больше тысячи.

Шеф изумленно поднял брови.

— Чуть больше тысячи чего? Долларов?

— Ну не рублей же!

— За такой труд?.. Так это же курам на смех!

Я пожала плечами.

— Оплату устанавливаю не я. Хотя для меня это тоже хорошие деньги.

— Это понятно. Ну а как вы сами считаете: сколько вы должны бы получать?

— Ну, не знаю… — я сделала вид, будто никогда раньше не задумывалась над этим вопросом. — Хотя бы тысяч пять, наверное.

— Скромные у вас запросы, — ухмыльнулся Шеф. — У меня на кофе ушло бы больше, пока я такой книжкой разродился… В общем, чтобы нам не мелочиться, давайте договоримся так. Я вам плачу десять тысяч. Ну и плюс гонорар от издательства — это уже меня не касается.

Это было щедро, даже слишком. За такие деньги можно было браться за описание полной приключений жизни самого занудливого бухгалтера. Тем не менее я еще раз сочла нужным внести ясность.

— Еще неизвестно, возьмется ли издательство публиковать мою книгу…

Шеф опять усмехнулся.

— Пусть это вас не беспокоит, возьмется. Итак, предварительные условия вас устраивают?

— Устраивают.

— Вот и хорошо. Теперь переходим к основной теме нашего разговора.

Он отпил из стакана, стоявшего перед ним. Судя по цвету, там был налит апельсиновый сок.

— Итак, Виолетта Сергеевна, вам предстоит написать обо мне книгу. Только не думайте, что вам придется придумывать «Малую землю», «Целину» или «Возрождение», которые писали для Брежнева. У меня биография повеселее. К тому же у меня не будет никаких предварительных условий о том, как именно излагать мое прошлое и настоящее. Единственное непременное условие — вы не имеете права называть ни одного подлинного имени, кроме моего, даже если вы таковое узнаете. А меня вы обязаны называть только настоящей фамилией. Или прозвищем…

— Странное условие, — сказала я.

— Сейчас поймете, почему я его выдвигаю, — шеф не удивился моей реакции. — Вы, наверное, уже поняли, что я очень богат. Естественно, нажито это состояние отнюдь не тем путем, который в нашем обществе принято называть праведным. Я — самый настоящий мафиози, Виолетта Сергеевна.

Он эффектно замолчал, ожидая мою реакцию. Но я ожидала услышать от него нечто подобное, а потому постаралась скрыть свои чувства. Только кивнула.

Тогда он продолжил.

— Более того, я — один из «крестных отцов» российской мафии. Это не моя фантазия — это абсолютно достоверный факт. И для полного удовлетворения жизнью мне нужна такая книга. Чтобы ее написать, в течение недели вы будете постоянно находиться при мне. Вы увидите то, что еще никому из пишущей братии видеть не доводилось — а именно будни мафиози моего уровня. А потом напишете об этом. Более того, скажу вам откровенно: я уже пытался сам начать писать такую книгу, но потом пришлось отказаться от этой затеи.

Это было еще более любопытно.

— И почему же?

Не уверена, но мне показалось, что он ответил чуть-чуть, едва заметно, самую капельку смущенно.

— Причин тому несколько. Прежде всего, у меня совсем нет свободного времени. Потом я еще что-то могу написать про других — я имею в виду, что могу написать более или менее объективно; но как только дело доходит до себя самого, постоянно ловишь себя на том, что стараешься показать себя лучше, чем того заслуживаешь… Потому я и решил пригласить вас. У вас получится. Тем более что все свои черновики, свои рукописи я отдаю вам — они уже лежат в вашей комнате на столе. Можете использовать все по своему усмотрению… Короче говоря, пишите обо мне книгу, пишите, что захотите — но только пишите!

— Но зачем вам это? — недоумевала я.

— Неужто непонятно? Я ведь уже сказал. У меня есть все, что я захочу. Все, кроме славы…

— Это я поняла. Я о другом. Ведь если я напишу о вас правду, у вас могут быть неприятности.

— Какие? — скривил он губы в легкой усмешке. — И из-за чего?

— Ну, я не знаю… — этот простой вопрос поставил меня в тупик. — Вас могут привлечь к ответственности…

— На основании художественного произведения? Это несерьезно. В конце концов, даже если кто-то заинтересуется, в какой степени написанное вами соответствует действительности, я просто скажу, что вы все это придумали.

Стоп! Что-то меня вдруг насторожило: Летка, внимание, тут может быть подвох!

— Но ведь тогда вы сможете подать на меня в суд за клевету! — быстро сказала я.

Шеф усмехнулся. Снисходительно-высокомерно-самодовольно. Он предвидел этот вопрос и был очень доволен своей прозорливостью.

Не поворачивая головы, он небрежно поднял вверх руку, слегка вытянув к потолку указательный палец. Тут же рядом оказался один из мужчин. Типичный секретарь — «шестерка» — не терплю такую породу людей. Рядом с хозяином он — сама предупредительность. А когда хозяина рядом нет — высокомерная скотина.