Исповедь серийного убийцы

Алина рассказала ему, как чудом выжила в том ужасном пожаре. Огонь не пощадил ее. Много месяцев она провела в больнице, не знала поправится ли, и не останется ли на всю жизнь инвалидом. И Дениса отдали в детский дом.

Их воссоединение заняло как-то время. Они начали периодически видеться, гуляли вместе, ходили в кафе. Алина просила у Дениса прощения за все, что с ним приключилось. Однако у него не получалось ее простить. Он хотел, но… не мог. Ведь именно из-за нее Денис оказался в детском доме, и в течение многих лет подвергался насилию – в прямом и переносном смысле этого слова – со стороны детдомовцев.

* * *

Веки были тяжелыми и не хотели подчиняться. Череп трещал, словно кто-то его проломил. Похмелье? Ну, конечно, ведь вчера Ларин праздновал день рождения. И эта знакомая слабость: руки отказывались ему подчиняться, будто скованные… Точно похмелье! Хотя…

Наконец, Владимир открыл глаза. Он лежал на животе, уткнувшись лицом в покрытие кожаного дивана, на котором прозрачными каплями растекалась смесь испарины от дыхания и слюны. Диван… Нет у него дома кожаного дивана! Ларин дернул запястьями – да и руки у него оказались скованными на самом деле! – и почувствовал, как сталь наручников больно впилась в кожу.

Неожиданно кто-то дернул его за плечи, и аккуратно усадил рядом с собой.

Только теперь Ларин понял, что находится в лимузине: кожаный диван был одним из кресел салона. А рядом с ним сидел он – серийный убийца собственной персоной!

Тут Ларин и вспомнил, что с ним произошло.

Ему позвонили.

Он.

Владимир немного выпил и закусил. Время в ожидании тянулось медленно. Дверной звонок возвестил его о приходе гостя. Ларин посмотрел в глазок. Ничего необычного. Просто старый товарищ. И открыл дверь…

– Неправда ли я оказался ближе, чем все думали? – игриво улыбаясь, спросил маньяк.

– Да пошел ты, сука! – прохрипел Ларин и плюнул в него; он целился в лицо, а попал только на куртку. – Тебе не удастся меня запугать! Сволочь!

Лицо убийцы скривилось в гримасе презрения и обиды.

– Ну, зачем ты так, Вова? – по-детски спросил он, а затем извлек из внутреннего кармана острый армейский кинжал; его сталь блестела в свете искусственного освещения салона лимузина.

– Зачем? – снова повторил маньяк и пальцем, облаченной в перчатку, руки собрал слюну с поверхности куртки. – Я ведь еще не сделал тебе ничего плохого! – маньяк наклонился и размазал слюну по губам PR-директора «Айрикс». – Не надо со мной так говорить.

Голос его был мелодичным (он слишком долго тянул гласные), что еще больше превращало его в психопата. Его глаза светились безумием. Сейчас рядом с Владимиром сидел совсем не тот человек, которого он знал многие годы. Рядом с ним сейчас находилось чудовище.

Сердце Ларина забилось с фантастической быстротой. Он и не предполагал, что его день рождения может стать и днем его смерти. Что за змею компания пригрела у себя на груди?! Что за тварь впустила в свой дом?! Тем временем маньяк наклонился к нему совсем близко. Владимир ощутил на себе дыхание серийного убийцы:

– Тебе страшно?

Ларин выдохнул:

– Да…

– Ты боишься смерти? – маньяк коснулся лезвием кинжала щек, лба и носа PR-директора и теперь, после каждого движения, на лице Владимира оставались неглубокие порезы.

Былая уверенность Ларина испарилась.

– Да… – шепотом ответил он.

Ларин хотел закричать, но потерял голос от ужаса. Как в детском кошмаре… Владимир вновь завалился на бок и зарыдал. Маньяк наклонился следом за ним.

– Я умру, да? – спросил Ларин.

– Да.

– Но за что? Почему?

– Ты же знаешь: столько проблем…

– Какие проблемы?! – PR-директор, наконец, нашел в себе силы крикнуть. – Какие?! Ты что, сука, совсем рехнулся?! Крыша поехала?!

– Кричи. Ругай меня. Говори все, что захочешь, – спокойно сказал маньяк и отстранился от Ларина. – Здесь тебя никто не услышит. И я в том числе.

– Тебя поймают, урод! Тебя все равно поймают! – из глаз Ларина с новой силой брызнули слезы.

– Ну, а это уже не твоя проблема, мой друг…

В следующую секунду убийца по самую рукоятку вонзил кинжал в его бок. Скованный и беспомощный, Ларин вздрогнул и закричал. Это бы крик отчаяния, крик уныния, крик боли и неизбежности – это был крик, которым встречают смерть…

* * *

Крамер стоял над телом покойного и спокойно его изучал.

Пол часа назад ему в «ватсап» пришло новое сообщение: адрес на окраине города. Леонид тут же переслал его Йилдызу и Авдеевой. В текущих обстоятельствах он решил ее не игнорировать.

Владимир лежал на спине в салоне лимузина. Руки закованы в наручники. На лице – слепок боли и ужаса.

– Не самая легкая смерть, – отчего-то заметил Крамер.

Вокруг, уже привычно, крутилась бригада криминалистов. Каждый делал свою работу. Практически «на автомате». Наверное, статистика насильственных преступлений провинции Анталия еще никогда не знала такого количества убийств, как за прошедший месяц.