Исповедь серийного убийцы

Из черных глубин подвала на нее выпрыгнул Станислав. Он молчал. Его лицо было скрыто под маской. Однако Авдеева не сомневалась, это был он. В руке маньяка мелькнуло что-то наподобие монтировки.

Удар!

Сердце девушки сжалось.

Ее отбросило к стене, пистолет отлетел в сторону.

Она произнесла что-то несвязное, и уже через секунду потеряла сознание, чувствуя как по лбу медленно стекает теплая струйка крови.

* * *

Крамер долго шагал вперед.

Окружающая темнота угнетала и заставляла нервничать. Армейское прошлое, конечно, закалило характер, однако Леонид все равно чувствовал беспокойство. Он шаг за шагом двигался по коридору, приближаясь к концу пути. Это был своего рода «тоннель смерти», но света в его завершении Крамер так и не увидел, только сырую заплесневелую черную стену.

Неожиданно в противоположной части коридора, он услышал едва различимый вскрик.

Вне всяких сомнений…

Крамер боялся даже подумать, что это кричала Ольга. Страх в сердце еще больше усугубился, но вместе с тем он почувствовал парадоксальный прилив сил и уверенности. Как можно тише, но как можно быстрее Крамер зашагал в обратную сторону. В этой части подвала точно никого не было, а значит Станислав и его последняя жертва находятся там…

* * *

Он увидел Авдееву лежащей на полу, но на провокацию не поддался, и не бросился к ней со всех ног. Он помнил, как во время войны в Чечне, боевики оставляли раненых и убитых на открытых площадках, чтобы потом отстреливать тех, кто пытался прийти к ним на помощь. Крамер внимательно огляделся, буквально просканировал темноту вокруг и только когда понял, что поблизости никого нет, подошел к Ольге. Наклонился, пощупал пульс – все хорошо, сердцебиение в норме. Не ранена. На голове – свежая гематома. Крамер взял девушку на руки и аккуратно отнес в темный закуток коридора.

– Что я наделал… – хмуро произнес он, когда заметил пистолет, лежащий неподалеку. – Оля, прости… – он наклонился и поцеловал ее в лоб.

В двадцати метрах от них, за множеством тряпок и целлофана мелькал свет тусклой лампы.

Крамер достал из кармана телефон и сбросил Ахмеду Йилдыз еще одно смс: «Где вы?! Поторопитесь! Или окажется слишком поздно» Леонид надеялся, что если его постигнет неудача, быть может, хотя бы Ахмед сумеет завершить то, что начали они с Ольгой. Подумав об этом, Крамер пошел на свет.

* * *

– Сука! Сука! Тварина! Мразь! – услышал он голос Трухина, когда подошел ближе. – Это все ты виноват! Ты!

Крамер затаился.

Сделал еще один шаг, следом – еще, и уже через несколько секунд вплотную стоял за покрывалом – последним, преграждавшим путь в помещение.

– Тварь! Я убью тебя! – кажется, Станислав плакал.

«Надо действовать!» – Крамер глубоко вздохнул и, спрятав пистолет за спину, пошел внутрь.

– Ты? – Трухин обернулся и удивленно уставился на Леонида. Он был одет в синие джинсы и ветровку, серый цвет которой был уже изрядно измазан грязью и кровью. – Как ты здесь оказался? Я…

Помещение оказалось небольшим, единственным «обжитым» во всем подвале, около пятнадцати квадратных метров. У дальней стены стоял стол с ноутбуком, рядом – офисное кресло. И все. По середине комнаты расположился (в духе НКВД), привинченный к полу, железный стул.

Прямо сейчас на нем сидел избитый, измученный, похожий на сплошной синяк и кровоточащую рану Константин Солодовник. Его руки и ноги сковывали наручники, прикрепленные к стулу.

С трудом приоткрыв опухшие, затекшие синевой глаза, он прохрипел:

– Леонид… Это ты… Помоги…

– Помоги?! – в ту же секунду яростно взревел Станислав и вновь повернулся к директору. В руках системный администратор держал пистолет.

Маньяк не стал медлить и направил его на Константина, но тот уже плохо соображал и отреагировал вяло – лишь немного подался назад.

Губы директора распухли и не закрывались, а из уголка рта кроваво-молочной нитью стекала слюна.

– Ах ты сука! – Трухин размахнулся и изо всех сил ударил Солодовника по лицу. Потом он повернулся к Крамеру и сказал: – И он еще просит о помощи! Тварь! Да это он во всем виноват! Если бы не он, все было бы хорошо! Это из-за него все они умерли! – Станислав снова ударил директора, на этот раз в грудь.

Мышцы лица Станислава неестественно дергались, взгляд блуждал, не желая остановиться на каком-либо отдельном предмете. Он был напуган и нервничал. Крамер понял: еще немного и у Трухина произойдет срыв.

– Я тебя понимаю, Станислав, я все понимаю, – спокойным голосом начал он, а ладонь, сжимавшая за спиной пистолет, стала влажной. – Да, он виноват. Да, он тварь и редкая сука. Да, он обидел тебя и унизил… Но это не значит, что его нужно убить. Не становись таким же, как он, Станислав. Опусти оружие.

– Он… Я не знаю. Я… – Трухин посмотрел по сторонам, как будто искал чьей-то подсказки.

– Послушай, Станислав. Я прекрасно тебя понимаю. И ты это знаешь, но… – на мгновение Крамер замолчал, не решаясь продолжить. – Но ты и так совершил достаточно преступлений. С нас уже хватит смертей.