Исповедь шлюхи

Молодой человек руками сгреб листья с памятника, огляделся и присел на малюсенькую скамейку. Но в мыслях своих он находился далеко от покойника. Трофим думал о Маке. «Неужели ее арестуют?» Меркантильный страх лишиться работы сердце Трофима не тронул. Он по-человечески волновался за судьбу девушки. За то короткое время, что Трофим прослужил ее телохранителем, глубоко привязаться к хозяйке он не успел. Но жизнь рядом с ней настолько его захватила, что он не понимал, как сможет существовать дальше в другом качестве. С Макой Трофиму жилось интересно. Сейчас его словно лишили увлекательной книги, не позволив дочитать ее до конца. Все что творила молодая хозяйка кооператива, если и не нравилось ее телохранителю, то не восхищать его не могло. Мака сделалась его загадкой. Ему сейчас страшно хотелось посмотреть, что она вручила ему перед облавой, и он старательно боролся с этим искушением. Но любопытство пересилило. Трофим достал из-за пазухи конверт и сверток. Конверт отложил, а сверток спрятал обратно. Конверт Мака не запечатала. Ни адреса, ни фамилии на нем не имелось. Трофим осторожно открыл конверт и достал лист бумаги c гербом города. Под гербом шел текст, отпечатанный на машинке. В правом углу значилось — «В городскую прокуратуру». Трофим вздрогнул. Слово «прокуратура» действовала на него, как удар бича. Но любопытство взяло верх, и он прочитал весь текст.

«Мы, нижеподписавшиеся, начальник милиции И.А. Курдюк, заведующий хозяйственным отделом горисполкома Д.П.Максюта и инспектор по делам недвижимости и застройки В.А. Стеколкин, берем на себя ответственность за ликвидацию мэра города Постникова Тихона Иннокентьевича. Делаем мы это по сугубо идейным соображениям. Товарищ Постников своим руководством довел город до крайней степени нищеты, коррумпированности и криминала. Чтобы остановить его вредную деятельность, мы и пошли на физическое его устранение».

Трофим машинально огляделся, ни видит ли кто, чем он занят. Но в будний день народ кладбище не посещал. Молодой человек успокоился и перечитал текст еще раз.

«Ничего себе, заява», — удивился он. Потом, поразмышляв о содержании послания, вспомнил о мэре Постникове. Мэра никто не убивал. Выходит, они признались в том, чего не делали. «Странно», — Подумал Трофим и убрал лист обратно в конверт. Посидел немного, раздумывая о загадочном признании, и достал из-за пазухи сверток. Теперь он должен посмотреть и его. Конверт Трофима озадачил и сильно заинтриговал. Остановиться он уже не мог. Развернув бумагу, обнаружил коробочку из красного сафьяна и цепочку с миниатюрным ключиком. Расстелив бумагу на коленях, осторожно вставил ключик в малюсенькую замочную скважину и так же осторожно повернул ключик. В коробочке сработала пружина, и она распахнулась. Трофим не был робкого десятка, но у него пробежали по спине мурашки. Когда он закрывал коробочку и заворачивал ее обратно в бумагу, руки у него дрожали.

С кладбища Трофим возвращался через главный вход. На дороге, напротив кладбищенских ворот, находилась крытая автобусная остановка. На ее стене висел обрывок с расписанием. Городские автобусы в Глухове ходили не часто, и надо было знать время. Автобус опоздал на пятнадцать минут, но до центра молодого человека довез. Трофим три дня не был дома, и мама очень обрадовалась.

— Как чувствовала, что заявишься! Вот пирог испекла. — Сказала она сыну и добавила: — Твоя хозяйка звонила.

— Что сказала?

— Сказала, что у нее все в порядке, и она тебя ждет.

Трофим кивнул и пошел мыть руки.

* * *

Они обнялись крепко, по-мужски. До этого момента Олег не осознавал, что Алексей Михайлович Нелидов стал ему таким близким человеком. Они еще постояли друг напротив друга, всматриваясь один в другого.

— Мы вас вчера ждали. — По тону Нелидова Олег понял, что отставной подводник на него обижен.

— Алексей Михайлович, не мог я у вас ночевать. Поймите меня правильно. Ни к вам, ни к Нине Петровне это отношения не имеет…

— Понимаю… Тоня, — вздохнул Нелидов и указал Голеневу на директорское кресло: — Занимайте капитанский мостик, раз приехали.

— Зачем, Алексей Михайлович? Директор теперь вы, а я ваш акционер. Не надо ничего менять. — Олег уселся в кресло для посетителей и стал с любопытством разглядывать бутылочки на письменном столе.