Исповедь сквозняков (СИ)

- …бесстыдница Командующая, - кидает он едко, хмыкая, - ах, да прости, больше же не Хеда.

- И ты прости, больше-же-не-адекватный, - она позволяет злости пустить корни внутри, позволяет ей начать собой манипулировать, потому что всякому терпению рано или поздно приходит конец. - Ты угробил ничтожную вероятность связаться с ними. Поздравляю.

- Мы бы не смогли. Три недели уже не можем. Сегодня Рейвен сказала, что это все дешёвый трюк. Она поставила крест.

- Вы не сказали никому?

- Никому. Им нужна надежда.

Мне она тоже была нужна.

Лекса, чувствуя разрастающуюся в груди пустоту, подходит ближе и наливает себе мутной жидкости почти полный стакан. Блейк смотрит на неё, как завороженный, впервые не косноязыча.

Она осушает стакан залпом. Горло начинает нестерпимо гореть, что в уголках глаз собирается предательская влага, а Беллами всё смотрит и смотрит.

- С первым погружением, - выдаёт он бесцветно, стекая на пол амебной тушей.

- Куда? - не понимая, спрашивает она, сползая следом и держит горлышко бутылки, чтобы скрыть дрожь в пальцах. В голове пролетает мысль, что этим горлышком можно перерезать горло и ему, и себе, если разбить стекло.

Себя-то они уже разбили.

Их плечи никогда не касаются друг друга.

- На дно металла.

Она ставит установку никогда больше его не обнимать , потому что он не поймёт это.

После пятого стакана на двоих - все установки срываются.

Лекса не знает, как ориентироваться без света Кларк, без наступающей прохладной темноты дома, потому что здесь до Беллами почти рукой подать, не то чтобы сильно, иначе бы они давно сгорели, но если сравнивать относительно расстояния до единственного убежища, то они с Блейком пугающе близко друг к другу.

Комментарий к на дне металла

Поясненение: Гриффин в бункере, но разговор в лаборатории был не в день, когда они улетели, а раньше. Перекраиваем под себя :D

========== мне кажется, что мы давно не живы, ==========

Комментарий к мне кажется, что мы давно не живы,

забавно, что этот фф ещё жив :}

p.s. стихийные приливы всё ещё планируются, статус “завершён” сугубо для успокоения души

зажглись и потихоньку догорим…

Беллами лежит на полу, устремив взгляд в потолок, Лекса спит рядом. Кларк бы им гордилась, наверное. Он ведь её девчонку принял, по крайней мере, пытается. Натужно, нехотя, но ради Гриффин пытается. Спиртное больше не притупляет клубок туго стянутых нитей из злости и отчаяния, из беспощности и гнева, и туман в голове, из-за которого они и оказались в таком положении, собственно, очень близко к друг другу, вскоре сходит на нет.

Он поворачивает голову вправо, не зная, зачем, просто нуждается в том, чтобы рассматривать что-то, кроме холодных стен Кольца, и не находит ничего лучше, чем её.

Её волосы сбились в кучу, объёмную и лохматую, без землянских косичек и без боевой раскраски она вполне могла бы сойти за Небесную, настолько хорошо вписывается в нынешний антураж, и только лёгкий бронзовый отлив кожи выдаёт в ней человека, выросшего под солнцем, а не в относительной близости к нему.

— Ты замышляешь придушить меня во сне? — тихо интересуется она, не поведя и бровью.

— И давно ты лежишь с закрытыми глазами? — Беллами хмурится, пойманный за руку на разглядывании, и возвращается в прежнее положение.

— Достаточно, чтобы твоё мерзкое пойло перестало действовать.

— «Мерзкое пойло»? Что я слышу! Откуда только набралась… Мерфи или Рейвен?

— Рейвен, — пожимает плечами она. — Когда я уходила, она была у него в палате, думаю, тебе стоит узнать, как они. В дальних коридорах слишком мало людей.

— Зато призраков достаточно, — обрывает Беллами, принимая сидящее положение, и трясёт почти пустую бутылку. — Мерфи поправится. Он боец.

— Все они.

— Проблема в том, что теперь бороться не с чем. Придётся переклассифицироваться.

— Проблема ли?

— Пойдёшь со мной? — Блейк смотрит куда-то в дальний угол, Лекса следит за его взглядом, но натыкается на пустоту. Она заторможенно моргает пару раз, догадываясь, что высказывание о призраках были не просто манерной шпилькой на её счёт.

Он поворачивает голову, смотря на неё, Лекса медленно кивает.

— Ты знаешь, что твоё полное имя Александра? — произносит он между коридорами, серыми и безжизненными, лишенными красок.

Лекса мягко улыбается. Почему-то её это веселит.

— Что же оно значит?

— Защищающая людей.

Лекса закусывает губы, чтобы сдержать неуместную улыбку. Это у них не в почёте. Беллами, не слыша ответа, оборачивается на ходу, и мышцы на его теле напряжённо натягиваются под тканью футболки. Ежедневные тренировки выбивают из него дух, но не мысли. А Лекса, с трудом отведя взгляд, буравит пустой, металлический коридор и под тихое гудение Станции мысленно даёт себе пощёчину. Достаточную, чтобы нацепить маску Хеды, выкованную годами наложенного кровью бремени, но недостаточную, чтобы не вернуться к его веснушчатому лицу, на котором расцветало понимание.

— Ты знала.

— Знала, — девушка кивает, возобновляя шаг, который они замедлили почти до ничтожного, сами того не заметив. — Что означает твоё?

— Не так интересно, — хмыкает Блейк.