Исповедь странного человека

Он явно выделил интонацией слово «путь». В секте он что-ли какой?

— Теперь я понял, — он смотрел куда-то в потолок. — Но для этого пришлось упрятать меня сюда.

— Упрятать? — спросил я его.

Странный у нас разговор. А казался нормальным. А теперь говорит, словно пациент дома скорби.

— То есть, ты считаешь нормой, каждую ночь орать Ирина? — спросил меня Макс.

Я удивленно глянул на него. Не понял?

— Твои мысли у тебя на лице написаны, — с улыбкой произнес Макс. — Нет, я не псих.

— Я такого не говорил, — произнес я, досадуя, что мои эмоции прорвались наружу. Блин, крепко все-таки меня приложило, давно я уже так не открывался.

— А еще я думаю, что я попал сюда, чтобы поговорить с тобой, — сказал Макс. — Ты последнее дело, что у меня осталось в этом городе.

— Чего? — не понял я.

— Ты веришь в судьбу? — спросил он в ответ.

— Ну, так, — пошевелил я пальцами в воздухе.

— Один человек, с которым я недавно познакомился, сказал мне однажды, — Макс затушил сигарету о край урны и выбросил окурок. — Судьба это не раз и навсегда прочерченный путь. Это скорее контрольные точки, какие-то люди, события, через которые мы обязаны пройти.

Максим внимательно посмотрел на меня.

— Вот только в каком качестве мы их будем проходить, зависит он нас, — завершил он мысль.

— Оригинальная теория, — сказал я, подумав.

— Да, — согласился Макс. — Я ведь случайно оказался здесь. Случайно пошел ночью в туалет. И случайно поймал падающего человека, у которого случайно сломался костыль.

И он, не вставая, взял свой костыль и, подняв, положил на край железяки, что торчала из стены. Видимо она осталась от старой батареи. В смысле на ней батарея и висела. Сейчас трубы были заглушены, батарея убрана, но железяку, так никто и не убрал. Только чего это Макс, на нее внимание обратил?

Сердце у меня вдруг сжалось. По спине пробежал холодок. Я без труда вспомнил свое положение, когда падал. Словно кто-то включил проектор у меня в голове. Дверь, взлетает вверх второй костыль, я лечу назад…

— Забавно, — хрипло произнес я.

— Ага, — ответил Макс. — Мне, в свое время, тоже это таким казалось.

Он убрал костыль, достал новую сигарету, прикурил.

— Ты ведь не просто так погнал тогда? — спросил он.

Я качнул головой. Я находился в какой-то прострации. Воображение рисовало, что могло произойти. Мне казалось, что я даже услышал хруст кости… Глухой стук тела, падающего на пол…

— Ты едва не получил, то, что хотел, — донесся до меня голос парня.

— Убиться я вряд-ли хотел, — пробормотал я.

— Именно этого ты и хотел, — как-то буднично произнес Макс. — Точнее не ты сам.

— А кто? — озадаченно произнес я.

— Сила, не имеющая точки приложения, цели, уничтожит своего носителя, — сказал, будто процитировал Максим.

— Сила? — мне показалось это каким-то пафосным.

— Скоро подъем, — вместо объяснения сказал Макс. — Завтра поговорим, хорошо?.

Он поднялся, взял костыли.

— Пойдем, еще пару часов подушку подавим, — произнес он.

* * *

— Прямо как у Булгакова, — произнес Макс, осматриваясь.

— Только больница другого профиля, — откликнулся я.

Я сидел в курилке, когда он пришел. Не любил я находиться в палате, когда все засыпают. Я вообще в ней не любил находиться. Оставалось лишь одно, ждать пока все уснут.

В этот раз шаги и стук костылей об пол я услышал. Макс зашел, сел напротив, закурил. Мы помолчали, а потом он и выдал про Булгакова…

… - Знаешь, теперь я понимаю Игоря, — сказал Макс после паузы.

Я молча ждал объяснений.

— Мой без преувеличения, учитель, — пояснил Максим. — Он сказал, что самое трудное, это начать.

Он затушил сигарету о край урны, выбросил окурок.

— Как ты относишься к интуиции? — спросил Макс, внимательно глядя на меня.

— Полезная штука, — ответил я, немного удивившись такому вопросу.

— Я тоже так считаю, — парень вздохнул. — Поэтому, когда мне вчера захотелось прогуляться до туалета, я пошел.

Я опять предпочел отмолчаться.

— Я жил обычной жизнью, — Макс потер виски. — Кажется, это началось так давно. Я будто целую жизнь прожил с той поры.

Он вдруг как-то странно посмотрел на меня. Не тем стеклянным взглядом, другим. У меня внезапно возникло чувство, как будто по мне пробежали мягкие, почти невесомые лапки. Я прищурил левый глаз (его чуть защипало, видно от сигаретного дыма).

— Хотя сейчас я понимаю, я только и начал жить, — Макс отвел взгляд. — А до того лишь пытался не утонуть в болоте.

Он устремил взор куда-то вверх, в угол.

— Дни шли за днями, а я все пытался жить получше, — голос парня изменился. Он стал каким-то отстраненным что ли. — Но с каждым днем становилось все хуже. Я не жил, я существовал, как во сне. Работа, дом, работа. Пьянки по выходным.

Он вздохнул.

— А иногда проснешься ночью, и лежишь. В голове ни одной мысли, только какое-то непонятное, чертово хотение. Ожидание чего-то.

Макс достал пачку, взял сигарету.

— Медленное умирание, вот на что это похоже было. Хотелось в жизни чего-то другого, чем пописывать статейки, вытаскивая грязные трусы тех, кто наверху всего этого дерьма. Или высасывая из пальца сенсацию из того, как кто-то по-пьяни, что-то сделал.