Исповедь Цирцеи

– Ладно, Ген, не заводись. – Аглая успокаивающе похлопала его по руке. – Бордель, согласна. Но нам с тобой в нем еще жить и жить.

– Да кто его знает, долго ли? – пожал плечами Гена. – Алка вон… уже отмучилась.

– Можно сказать и так, – при упоминании о подруге Аглая судорожно вздохнула. – Аллочка наша, Аллочка.

– Не надо, Айка, успокойся. – Гена наклонился к ней через стол. – Хочешь, я еще чего-нибудь закажу?

– Нет, хватит. – Аглая покачала головой, отставила пустой графин в сторону. – Поздно уже. Мне пора домой.

– Тебя там ждут?

– Ждут. Брат. Еще одна жертва этого вселенского борделя, – почему-то Аглае вдруг очень захотелось рассказать Гене, что случилось с ее Ромкой несколько лет назад, но вместо этого она решительно поднялась из-за стола. Слегка пошатнулась, придержалась рукой за спинку стула. – Да, вовремя мы с тобой прервали застолье… Пожалуй, стоило даже чуть раньше закончить.

– Я провожу тебя, Айка. – Гена тоже поднялся. – До подъезда, хорошо?

– Ну, разве что до подъезда, – согласилась Аглая. – Ты уж извини заранее, но в гости я тебя пригласить сегодня не могу.

Да, если бы она явилась домой нетрезвой, снова поздно и на этот раз еще и с приятелем, Ромка вряд ли воспринял бы это спокойно. Может, и не выразил бы своего недовольства вслух, но Аглая уже знала, что вскипел бы в душе, и пусть не сейчас, а позже высказал бы все, а еще хуже – промолчал, но продемонстрировал бы все, что накипело, своим поведением: напиваясь, отмалчиваясь, срываясь по пустякам. Для Аглаи это было хуже любого скандала. А что-либо объяснять или доказывать Ромке бесполезно, она знала это по богатому личному опыту. Оставалось лишь запастись терпением и ждать, пока минует гроза. Оттого-то Аглая и старалась не создавать прецедентов.

– Как скажешь, Айка, – ответил ей Гена. – Я, в общем, и сам уже настроен идти не по гостям, а домой. Хочу только убедиться в том, что ты благополучно добралась, да еще проветриться немного перед сном.

На том и порешили. Вышли из кафе. Гена, в отличие от Аглаи твердо стоявший на ногах, поддерживал ее под руку. А она (сказывалось, наверное, напряжение прошедших дней) при почти ясной голове с трудом держалась прямо. Кружило. И неизвестно, как добралась бы домой, если б не Генина помощь. А так… Они неторопливо шли по набережной. Теплый ветер, периодически налетавший с моря, приятно освежал разгоряченные застольем лица. Вокруг беззаботно смеялись люди, популярные мелодии сменяли одна другую – в зависимости от того, мимо какого бара или танцплощадки проходили Гена с Аглаей. Над бухтой поднималась луна, огромная, оранжевая, какой она бывает только летней ночью, и сияющая дорожка протянулась от нее по черной воде от горизонта до самого берега. Потом кто-то разбил эту огненную дорожку, дурачась на водном мотоцикле. Судя по возмущенным крикам с берега и с пирса, это не понравилось многим романтично настроенным зрителям. Аглае тоже, хотя без Гениной помощи она вряд ли смогла бы вообще оценить эту красоту. Он шел рядом, непоколебимый, как скала, и его рука была для Аглаи надежной опорой, которая давала возможность не только уверенно идти вперед, но еще и оглядываться по сторонам. А он почти всю дорогу молчал. Аглая в этот вечер была не настроена на активное общение, и Гена это почувствовал. За это она испытывала к нему двойную благодарность, и ей с ним было очень уютно.