Исповедь Цирцеи (СИ)

– Айка, ну мне-то откуда знать? Я ее там не караулил, а тебе рассказываю то, что сегодня в клубе услышал. Об остальном мы можем только догадываться. Сама понимаешь, если что и сделано, то болтать об этом никто не станет. Может, вообще про Светку не стали бы много говорить, но шеф рвет и мечет оттого, что за последнее время уже третья девчонка выбыла из шоу.

– Так ведь двоих новеньких готовят.

– Уже одну. Вторая сломалась на тренировках, на ринг не выйдет.

– Итого нас осталось четверо, если новенькую считать. Ну прям хоть к шефу обращайся, чтобы нам тариф поднял, – мрачно пошутила Аглая.

– Не будет больше никаких тарифов, Айка. Потому что и боев больше не будет.

– Сказать легко, но ни ты, ни Ромка не знаете, как их остановить. А я вот думаю, что ни в коем случае нельзя трогать Борю возле клуба, если там и есть свободное от камер пространство, то совсем небольшое, крошечный пятачок возле черного входа. И куча народа вокруг. И Эдька с Русланом. А вдруг они кинутся Борю защищать? Что, тогда и их тоже?..

– Не кинутся. Как ты сама однажды сказала шефу, он им столько не платит.

– Мало ли, рефлекс сработает? В такой ситуации действуют, не думая о деньгах.

– Ладно, Айка, после об этом поговорим. В первые же наши с тобой совпавшие выходные поедем все вместе на море, и будем думать там. Меня пока одно утешает: если вас и так осталось мало, вряд ли Боря в ближайшее время попытается взяться за свое. Значит, ты пока у нас будешь в относительной безопасности. Хотя, кто его знает…

На этом они и расстались. До вечера. Потому что перед ночной сменой Гена снова был у них. Вынес Ромку во двор, где они на пару что-то долго обсуждали возле мотоцикла. Может, сам байк, а может, что-то еще. Аглая к ним не пошла. План, свой собственный, пока еще смутно, но уже вырисовывался у нее в голове. Только вначале действовать придется одной, ведь ни Гена, ни Ромка даже слушать об этом не станут. А когда она запустит этот механизм, у парней не останется другого выхода, как подключиться, чтобы спасти ее. Уж это-то они будут делать со всем возможным рвением. И Ромка, родной, любимый брат. И Гена, который, судя по всему, к ней очень даже неравнодушен.

21.

На работу Аглая вышла довольно бодрой, после визита к врачу рука пошла на поправку. Конечно, еще побаливала, но на общем состоянии это почти не сказывалось. И понеслась обычная рутина – запеканки, биточки, блины, салаты, рулеты. Может, работа у нее и не самая лучшая, но это смотря с чем сравнивать. По крайней мере, здесь нет собак и выжившего из ума садиста со шприцом.

А вот следователь нарисовался. Снова пришел поужинать. И хотя ел очень вкусные бифштексы с морепродуктами, особого удовольствия на его лице заметно не было. А если точнее, то Михайлов был мрачнее тучи. Аглаю он в этот раз не звал, но она, закончив смену, сама вышла к нему. Чтобы просто поздороваться.

– Здравствуйте, – кивнул он в ответ на ее приветствие, а следующим кивком указал на свободный стул. – Присаживайтесь. Как самочувствие? Снова, как я погляжу, в одежде с рукавами? Не жарко?

– Нет, после целого дня у горячей плиты в самый раз, – Аглая села, выжидательно посмотрела на мрачного следока. – А вы сегодня не в настроении. Что-то еще случилось?

– А вы не в курсе? Ну так могу вас просветить: одна из девушек, которым абонент дядя Саша звонил в те же дни, что и вам, вчера скончалась в больнице.

– Что за девушка? – сочла нужным спросить Аглая. – И отчего? Снова собаки?

– Не стройте из себя дурочку, Аглая! Девушку звали Светлана Синицына, и раны на ее кисти были нанесены собачьими клыками. Она, как и вы, упорно отказывалась об этом говорить, только плакала. Я оставил ей информацию к размышлению и ушел, чтобы дать ей время подумать и успокоиться. Больше мы не виделись.

«Тогда, может, ее смерть на твоей совести? – подумала Аглая. – Ты пытался ее разговорить, но не смог защитить должным образом… А теперь вот, осознавая это, терзаешься муками свести?»

Но следователь внезапно выложил перед Аглаей на стол фотографию совсем другой девушки. Тоже молодой, очень хорошенькой, она мило улыбалась в кадр.

– Кто это? – Аглая посмотрела на снимок. – Я ее не знаю. Честно.

– Верю, не знаете. Поэтому, и вот этот снимок вас не слишком впечатлит? – следователь выложил еще одно фото. Аглая взглянула на него и содрогнулась. Девушка с милой улыбкой была мертва, сомневаться в этом не приходилось. То же лицо, но застывшее в смертельном оскале, волосы разметались по траве. Руки разорваны. Аглае не нужно было объяснять, как именно. Подобные раны, пусть и не столь многочисленные и обширные, она видела не раз и не два. Девушку разорвали собаки. А скорее всего, собака была одна. И одного пса хватит, если в его психику вмешивается свихнувшийся человек. Точнее, и не человек вовсе, а тварь, хуже любых диких зверей.

– Впечатлил, – голос у Аглаи дрогнул. – Что с ней случилось?