Исповедь Цирцеи

— Прости! — выдохнула Аглая, отвернувшись от Гены и обеими руками облокачиваясь на перила. — Нервы проклятые совсем разыгрались.

— Это я понимаю, — кивнул Гена. — Но ты им все-таки большой свободы не давай, а то так и до паранойи недалеко. Выдумала тоже! И собаку к чему-то приплела.

— Я просто узнала, что Ареса в тот же вечер отравили. И кто это мог сделать, если не кто-то из вас?

— А с чего ты вообще взяла, что его кто-то травил?

— С того, что Арес умер по дороге домой. Пошла пена изо рта — и все…

— Ну и что? Айка, глупости все это. Ты думаешь, его в отместку устранили или чтобы следы замести? Но даже если такое допустить, то это сделали бы сразу после боя. После, а не до, когда никто еще знать ничего не знал. Я это к тому, что пена у него пошла еще здесь, на ринге, когда мы Алку вырывали у него из пасти. Эдька вон, после того как Арес успел при этом его ухватить, на уколы ходит от бешенства. Так что дело в самом Аресе. То ли он нажрался чего, то ли и впрямь какую заразу подцепил — кто теперь узнает? А что он быстро сдох, так ведь он был крупным псом и немолодым уже, а тут такая нагрузка на сердце, да еще электрошокером его пришлось успокаивать, потому что иначе было никак. Вот оно и не выдержало. Инфаркты не только у людей бывают. Логично?

— Логично, — кивнула Аглая, удивляясь, как не могла сама до этого додуматься. — Да… А я уж себе вообразила и пошла накручивать. Ночные страхи — вещь прилипчивая и растут, как снежный ком. Даже на пустом месте, а у меня когда-то брата искалечили. И ты знаешь, чего я больше всего боюсь? Даже не того, что меня убьют, а что вот так же искалечат. Нет, лучше уж сразу… Не знаю, как тогда Ромка будет без меня обходиться, но два инвалида на одну квартиру — это уж точно перебор…

— Айка, — Гена неловко обнял ее своей лапищей за плечи. — Выбрось все из головы и спокойно езжай домой. И знай, что до тех пор, пока я здесь работаю и пока от меня хоть что-то зависит, я тебя в обиду не дам.

— Спасибо, Ген, — благодарно улыбнувшись, Аглая развернулась под его рукой и чмокнула его в щеку. — За добрые слова и за благие намерения. Ну а если не судьба будет их выполнить, то ты помни, что я просила сразу меня убить.

— Дурочка ты. — Гена покрутил пальцем у виска и тоже улыбнулся. Он был далеко не красавец, если не сказать больше, но вот улыбка у него оказалась на удивление обаятельной, хотя и грустной. Именно она-то и успокоила Аглаю окончательно. И, радуясь тому, что у нее наконец отлегло от сердца, Аглая действительно поехала домой.

Дома Ромка тоже ее порадовал. Сидел на кухне за столом, трезвый, и собирал отказавшийся недавно работать вентилятор.

— Привет! — Аглая обняла его сзади за плечи, поцеловала в щеку и тут же отпрянула. — Ромка! Ну ты хоть побрился бы, ёжкина ты родня!

— А ты смотри, куда с поцелуями лезешь, — шутливо огрызнулся он. — Хотя есть за что целовать. Починил я твою вертухайку. Провода в ней оказались как сопли. Перепаял.

— Вот спасибо! — Аглая нацелилась было на вторую Ромкину щеку, но передумала и чмокнула его в нос.

— Да ну тебя, Айка! Облизала всего, как кошка котенка, — добродушно отмахнулся он от нее.

— А кого мне еще облизывать, как не любимого братишку?

— Не знаю, не знаю. Наверное, есть кого, учитывая, во сколько ты являешься домой.

— Ромка, ведь я же с работы! Заказывают кафешку на вечер. Что я могу с этим поделать? И потом, нам же от этого с тобой лишняя копейка капает.

— Что, и среди недели заказывают? Сегодня ведь не выходной…

— Так ведь лето на дворе! Сезон! Даже местные многие в отпусках, не говоря уж о приезжих. И у всех душа требует праздника.

— Да, — Ромка задумался, потупившись. Потом вздохнул: — Знаешь, Айка… как бы я много отдал за то, чтобы хоть разок в море окунуться! И — поплыть!

— Ромка, милый! — Аглая уткнулась лицом ему в шею. — Этого я тебе не обещаю, но пойти ты однажды пойдешь. Будут тебе протезы!

— Ага, с неба свалятся! — фыркнул он. — Брось ты, Айка! Не морочь себе голову этими фондами.

— Но очередь-то движется! — возразила Аглая.

Брат не знал, что около половины суммы на эндопротезы уже собрано. Даже больше. Но не могла Аглая ему этого сказать, потому что, как и недавно следователь, Ромка тут же задал бы вопрос: откуда деньги? Ответить же на этот вопрос, не сведя Ромку с ума, невозможно. Не ответить — то же самое, вообразит себе невесть что. Вот пока и сочиняла Аглая, чтоб не терял надежды, сказку про некий благотворительный фонд. Иногда Ромка прислушивался к ее рассказам. Но сегодня отмахнулся:

— Ладно, Айка! Это все в перспективе. А жить надо тем, что есть.

— Ну, раз тебя волнуют не перспективы, а только насущное, сейчас тебя буду кормить, — улыбнулась Аглая. Открыла холодильник. Там еще с утра были почищены, разрезаны на куски и замаринованы два крупных пеленгаса. — Пожарю быстренько рыбки… Ромка! — ахнула она, открывая кастрюлю, — опять ты сырую рыбу ел!

— Не сырую, а маринованную. Вкусно, Айка. Правда. Но я и от жареной не отказался бы сейчас.