Исповедь влюбленного в жизнь

Я был самым молодым футболистом в лиге, и я равнялся на ветеранов, особенно Зизиньо, который играл за «Сан-Паулу». Он считался самым интересным игроком Бразилии во время Чемпионата мира 1950 года. Я был очень взволнован тем, что теперь могу играть против него. Я помню матч, состоявшийся в ноябре 1957 года, когда «Сан-Паулу» нас сделал, – они победили со счетом 6:2, а Зизиньо показал настоящий класс. Он потрясающе играл: его пасы, удары, перемещения – все было прекрасно. А за год до этого он помог «Сан-Паулу» победить на чемпионате штата.

Я боготворил Зизиньо. Он определенно был достаточно хорош для участия в Чемпионате мира 1958 года, но все же отказался. Зизиньо чувствовал, что его время подошло к концу, что, конечно, безумно жаль. И сейчас его помнят как, пожалуй, лучшего бразильца, который никогда не побеждал на Чемпионате мира. Ему не повезло, что он ушел из футбола еще до широкого распространения телевидения и видео – если бы он застал эту эпоху, то был бы намного известнее.

Несмотря на то что нас разгромили со счетом 6:2, позже Зизиньо сказал, что был очень впечатлен, увидев меня впервые. «Он боролся, как настоящий боец, на протяжении всего матча! Мне ужасно понравилась его техника и его личные качества. Я подумал, что он многого сможет достичь. И не ошибся». Когда много лет спустя я рассказал о том, что старался равняться на него, он ответил следующее: «Дорогой спортсмен этого столетия, великий Король Пеле, если я был полезным зеркалом для тебя на старте твоей карьеры, то, будь уверен, я невероятно этим горжусь».

* * *

Когда наступил 1958 год, клубы окутало сильное возбуждение. В этом году проходил Чемпионат мира, и все мы старались изо всех сил, чтобы произвести хорошее впечатление и попасть в сборную. Дондиньо первым услышал о том, что меня пригласили, но он не был в этом уверен. Отец разговаривал со мной по телефону из Бауру и рассказал о том, что услышал по радио, как там упомянули не то Теле, который играл за «Флуминенсе», не то Пеле. «Думаю, ты в сборной, сынок», – сказал он. Так что я немедленно отправился в «Сантос» хоть что-то разузнать об этом. Модесто Рома, президент клуба, сказал мне: «Эй, малыш, ты попал в Seleção[4]».

Доставить нас в Швецию должен был Висенте Феола. Но сперва ему требовалось отобрать окончательный состав футболистов, и это было ужасно. В то время система была такова, что изначально приглашение в сборную получали намного больше игроков, чем в итоге садились на самолет и летели на Чемпионат мира, и процедура отбора поистине сводила с ума. Нас всех позвали на встречу с главой делегации Бразилии, доктором Пауло Машаду де Карвальо, которому предстояло огласить список обреченных. Мы все очень нервничали, ведь это был такой ответственный момент. Когда доктор Пауло закончил, а мое имя все еще не прозвучало, сперва я подумал, что он, должно быть, читал список тех, кто отправлялся на чемпионат, – он назвал имя Луизиньо, например, звезды «Коринтианс» и бесспорного кандидата на место в самолете. Но нет, Луизиньо не выбрали. Зато взяли меня.

Решение тренера было окончательным, но все так возмутились, что Луизиньо остался за бортом, что было решено устроить матч против «Коринтианс» на «Пакаэмбу», вероятно, для того, чтобы он мог произвести на тренера впечатление и доказать, что тот был не прав. На стадионе был аншлаг, и болельщики «Коринтианс» нас освистали. Все выглядело так, будто «Коринтианс» была сборной, а мы – какой-то иностранной командой. Орландо должен был блокировать Луизиньо, и, казалось, он очень нервничал. Но Луизиньо не очень хорошо играл. Мы доминировали в зоне защиты и полузащиты, кроме того, мы атаковали и забивали. При счете 3:1 в пользу сборной я получил мяч в зоне полузащиты «Коринтианс» и направился к штрафной площади, когда словно из ниоткуда возник Ари Клементе, намеревающийся отобрать у меня мяч. Я попробовал его обойти, но он ударил меня по колену. Я упал. Я думал о том, смогу ли продолжать играть – да, смогу, говорил я себе, но колено подвело, стоило мне только встать.