Исповедь «вора в законе»

Между прочим, Валентин Петрович, в США тоже десять лет спорили, есть у них организованная преступность или ее нет. Бывший шеф ФБР Гувер, например, отрицал ее существование. Однако перед смертью признался, что кривил душой: говорил так, чтобы не распылять силы, нацеленные на борьбу с большевизмом. А недавно довелось мне услышать от тех же американцев заявление, для нас тоже, я бы сказал, непривычное: дескать, «Коза ностра» их мало волнует, поскольку эту преступную организацию полиция держит под контролем. Почему — это я тоже понял. Их мафия использует главным образом традиционные формы незаконного обогащения, которые можно по пальцам перечислить: наркобизнес, азартные игры, проституцию, рэкет. У наших же мафиози таких способов — сотни, поэтому мы и не в состоянии контролировать ситуацию. Кстати, я уверен, в самое ближайшее время мы столкнемся и с новыми способами обогащения — подделкой ценных бумаг, хитроумными банковскими операциями. На Западе раскрывать валютные преступления куда проще: там все заложено в компьютеры. У нас же — попробуй, разберись в толстых «гроссбухах».

То, что организованная преступность есть во многих европейских странах, хотя везде представлена по-разному, официально признано Интерполом. В этой международной полицейской организации, как вы, наверное, слышали, теперь состоим и мы.

Думаю, очень важно, что при Интерполе недавно создали специальную секцию по борьбе с организованной преступностью. Особенно для нас, чтобы по возможности выявлять международные связи доморощенной мафии еще в зародыше.

— Иван Александрович, вот на Западе, в Италии и Америке, действует «Коза ностра». Это название у нас почти все знают — из книг, из фильмов. Но спросите меня, как называется хотя бы одна из групп, даже разоблаченных, в нашей стране, не отвечу. Почему-то не принято об этом писать.

— Как всегда, дорогой Валентин Петрович, вы попадаете в точку. Я как раз собирался об этом сказать. Дело вот в чем. Название «Коза ностра» дали этой преступной организации полицейские, тогда как наши мафиози ритуал «крещения» обычно совершают сами. Есть среди наших преступных сообществ такие, например, как «Общак», «Третья смена», «Союз истинных арестантов»… Согласитесь, не очень удачные. Хотя, конечно, не в названии дело… Вспомните, в пятьдесят седьмом году у вас, «старых» воров, была сходка в Краснодаре. О ней вы в своих записках не рассказываете — ну, да это ваше право. Тогда по приговору «братвы», за который голосовало большинство, вы порешили двух «изменников». Даже для вас, воров, их убийство было событием неординарным, о нем тогда много говорили в вашей среде, и мнения высказывались разные. А вот для нынешней мафии «кокнуть» человека — что раз плюнуть. На днях, к примеру, «боевики» одной из преступных группировок напали на кооператив и сразу троих порешили. Да, преступность вооружается, становится все циничнее. У вас были финка да наган, и то при себе карманники их не держали. А у нынешних мафиози — и пулеметы, и огнеметы, и даже танки. И тени святого не осталось в их душах.

Перед преступниками западного образца, которые там, «за кордоном», — я готов снять шляпу и низко им поклониться хотя бы за то, что никто из них до сих пор не додумался уничтожить всех крокодилов. Хотя дельце было бы куда как выгодное. А наши, доморощенные… Додумались до того, что перебили в Средней Азии десятки тысяч сайгаков, и их рога (сотни тонн рогов) вывозят теперь за рубеж, продают за доллары. Чингиз Айтматов, кстати, предвидел возможность подобной ситуации, когда в одном из своих романов описал сцену жестокого истребления этих несчастных антилоп…

— Эх, если б я чем-то еще мог вам помочь, кроме своих записок, — невольно вырвалось у меня. — Они же сами звери, эти мафиози, хуже волков.

— Зря вы думаете, Валентин Петрович, что не способны ничем помочь. Очень даже способны, — тут же отреагировал Иван Александрович. — Вы могли бы, к примеру, поработать в одной из колоний. Выступить перед молодежью. Да и газеты охотно возьмут вашу статью. Однажды звонил мне из Ленинграда бывший вор — кличка у него была «Питерский»…

— Как? — удивился я. — Ведь наши его тогда зарезали, я сам был свидетель.

— Воров с такой кличкой было несколько, Валентин Петрович. И все — ленинградцы, выезжающие на длительную «гастроль» в Москву. Так вот этот самый Питерский под старость стал воинствующим борцом с преступностью. Где только не приходилось ему выступать. И слушали, раскрыв рот, задавали массу вопросов.

— Что тут скажешь, Иван Александрович. Видно, к старости мы многое начинаем переосмысливать… Рассказать-то можно, и слушать будут. Да только сомневаюсь, пойдет ли все это впрок. Нынче в жизни все по-другому. По мелочам лишь дураки воруют. А мафия, она другими масштабами мыслит. Обогатиться любыми путями, пусть даже этот капитал будет на крови замешан.