Исповедь жены военного строителя

Ещё у Димки в комнате была типа занавески, сделанная из разрезанных магнитофонных лент, тогда такой был молодежный прикол, я и в студенческой общаге такое видела, и себе такое хотела. Но попробовала сделать и убедилась, что по факту это очень неудобно: лента намагничивается и тянется следом, липнет и запутывается.

С другой стороны от нас жил прапорщик – дагестанец, который разговаривал с большим акцентом, с женой – Зулейхой и маленьким ребенком. Его жена стирала в коридоре в корыте ногами, зрелище было интересным. Они объясняли, что у них так традиционно принято.

Дальше жил еще один прапорщик – русский с женой и двумя маленькими детьми. Это был высокий худой в очках алкаш, который периодически устраивал дебоши. И он очень гордился своими маленькими сыновьями, рассказывал что сын – это же будущий его защитник. Жена была маленького роста щуплая безропотная женщина. Под комнатой у них был вырыт погреб и там однажды сгнила капуста, вони мало не показалось.

Остальных жителей барака я не помню, возможно, что там больше семей не было. Однажды ночью я слышала какие-то крики, потом слова Серёги, что в коридоре всё в крови. На утро я уже не очень понимала приснилось ли мне это или нет, но по коридору потом на полу появились въевшиеся навсегда пятна крови. Полы были деревянные и, естественно, плохо покрашены в зеленый цвет с протертыми бесцветными местами.

В самом начале жизни в Дуброво я стала писать письма своей подруге Лене, еще и снабжая их иллюстрациями. Очевидно, это редкость в письмах. Когда она читала, то её отец глядя издалека спросил: "А то что?" "Картинки" – ответила она. "А-а-а", – сказал её папа. И там был какой-то мой стишок, но история его не сохранила. Вообще-то я стихов я не пишу, но вот случился. Жаль, что эти письма не сохранились.

Мне очень нравилось тягать Серёгин спортивный костюм, при этом я подкатывала рукава и штанины. Серега этого не одобрял. Вот берёт он свою мастерку, откатывает рукава, возмущается, а потом берет штаны, а там опять откатывать надо: "И везде один фасон". Еще я носила Серёгины меховые шапки, но поскольку свекровь их сама шила и продавала, то у него их было штуки три: ондатровая, лисья, собачья.

Собачьи шапки случались у свекрови потому что у них во дворе всегда бегало много собак, включая прибившихся. Попадались очень симпатичные, свекровь их любила, как и котов. Но свёкр часто заезжал во двор ....резко, и несчётное количество животных попало к нему под колеса. И дабы добро не пропадало, с них тут же сдиралась шкура.

====

Серёга ещё до моего приезда притащил и установил в комнате самодельный электро-радиатор. Это была настоящая ребристая чугунная батарея почти во всю длину стены, установленная под окном, в неё залили солёную воду, и она включалась в розетку. В комнате было тепло. Батарея аж гудела. Я не представляю как электросеть такое выдерживала и почему нас не поубивало током. Но я не разбираюсь в этих вопросах. Вообще там электросеть наверное была мощнейшая.

У нас в комнате был столовский квадратный стол у окна, две кровати по боковым стенам: одна пошире, а другая узкая односпалка, черно – белый телевизор на ножках и очень глубокая ниша, выполнявшая функцию стенного шкафа.

На входе часть комнаты была выгорожена уголком под прихожую – кухню. Там была вешалка с большими металлическими крюками, на которой висели Серёгины шинели и бушлаты. В углу был садовый рукомойник с ведром внизу и узенькая вдоль стены до двери полочка. На ней стояла электроплита на две конфорки. Потом я докупила электро – духовку. Холодильника у нас по началу не было. Но был подмосковный январь и холодильником служил пакет за форточкой. А что еще человеку надо?

Потом более широкую кровать, из которой торчали беспощадные пружины мы выкинули и поставили раздвижной диван. А узкая кровать использовалась чтоб на неё сбрасывать вещи и для гостей. К нам периодически ещё и кто-то приезжал. То есть приезжали в Москву, но останавливались у нас. Я помню смешную фразу, что для молодожёнов узкая кровать это роскошь. Вот примерно так и было.

С этой форточкой, изображавшей холодильник случилось то, что должно было случиться – мы её разбили. Но благодаря мощной батарее холодов от этого не наступило. Потом как-то стало прохладно, наверное я батарею выключила при первой же возможности: я ее крепко побаивалась. И я сказала Сергею, что с окна дует. Он мне посоветовал взять вату и заделать щели. Я спросила: «Зачем же я должна заделывать щели, если и стекла-то нет?». Немедленно был прислан солдат – стекольщик и всё исправил.