Исповедь Звезды

1.

Возможно, все началось тогда, когда моя мама, царствие ей небесное, прокричала мне, в очередной раз забежавшему на 5 секунд домой и уже куда-то стремительно мчавшемуся по лестнице к выходу из подъезда, что мне звонил какой-то Сережа и просил передать, что мне предлагают работу и просил перезвонить какому-то Валерию Соколову.

Жили мы тогда в небольшой 3-х комнатной квартирке у самой станции в подмосковном Реутове, куда переехали из Орла, после того как маме сделал предложение ее давний поклонник и она вышла за него замуж. Я благополучно учился в Московском авиационном самолетостроительном техникуме, успешно совмещая получение образования с коммерческой деятельностью простого советского фарцовщика, что к слову было совсем небезопасно с точки зрения закона. Сам процесс учебы не доставлял мне ровным счетом ни малейшего удовольствия и являлся лишь элементарным проявлением уважения к маме. Я бы даже сказал, что это был негласный договор между мамой и мной: с моей стороны я должен был учиться, с ее стороны полный карт-бланш на мою свободу в не учебное время.

В середине 80-х в Москве было несколько торговых точек, где собирались фарцовщики. В основном это были крупные комиссионные магазины, где наряду с основным ассортиментом можно было приобрести особо дефицитный товар у шпионовидного типа людей, которые толпились либо внутри, либо у входа в магазин. Конспирация у них была доведена до совершенства. При появлении сотрудника милиции эти только что бойко торгующие персоны в одно мгновенье превращались в добропорядочных граждан мирно и увлеченно изучающих тот старый хлам, которым, как правило, был забит комиссионный магазин времен перестройки.

Переехав из Орла в Москву, я сразу же определил приоритеты своего существования. Мне хотелось всего и по возможности сразу, мне хотелось быть везде, в центре самых разнообразных и увлекательных событий, которыми в полной мере изобиловала наша благословенная столица. Меня можно было встретить на трибуне огромного "Олимпийского" на каком-нибудь попсовом концерте и в уютном МХАТЕ, жадно поглощающего очередную популярную постановку, или даже в концертном зале им. Чайковского, куда я случайно попал, опрометчиво перепутав двери с театром Сатиры. Вообще мне кажется, что Москва того времени буквально кишела и сходила с ума от всякого рода культурных мероприятий. На моей памяти не было ни одного концерта или спектакля, который не проходил бы на аншлаге и, как правило, всегда и везде перед началом любого представления тебя непременно облепляли страждущие в надежде урвать лишний билетик. После провинциального Орла Москва представала передо мной в феерии бесконечных верениц из концертов, спектаклей и бог его знает еще каких интересных мероприятий, так манящих меня к своим призрачным горизонтам.

Моими любимыми местами для торговли были магазины на Садово-Кудринской улице, что около планетария, магазин около Белорусского вокзала, называемый между фарцовщиками «белкой» и небольшая комиссионка в Благовещенском переулке. Все они находились относительно недалеко друг от друга, что помогало мне оперативно курсировать между ними, в случае если я начну мозолить глаза моему самому главному на тот момент врагу- участковому милиционеру 10 отделения по фамилии Минков. Петр Минков мог часами мне читать нотации о вреде спекулятивной заразы в развитом социалистическом обществе, обильно сдабривая свои нравоучения словами тунеядец, бездельник, лоботряс и что-то там еще, но при этом он был безобидным простодушным добряком. Хотя однажды я совсем не на шутку перепугался, попав в очередной раз к нему в кабинет. Я тогда пытался реализовать партию женских часов. Эти часики представляли собой разноцветные пластиковые браслеты, которые подобно наручникам состояли из двух дужек соединяемых симпатичной блестящей застежкой, на одной из дужек с внешней стороны красовался маленький электронный циферблат. Это красиво висевшая на кисте руки безделушка, сделанная где-то в Гонконге, очень хорошо раскупалась московскими модницами и называлась в простонародье крабами, так как в расстегнутом виде напоминала то ли рога, то ли клешни.