Исправитель. Книга 1. Первомай

Потом пили чай с малиновым вареньем и блаженно улыбались. В такие моменты жизнь ценится особенно остро. Мы разомлели от сытости, да и от одного только чая можно было улететь. Потом перебрались в гостиную, уселись на мягкий диван и провалились. Я точно. Сел и… будто месяц не спал, отрубился без сновидений, да и вообще, без чувств.

Когда я открыл глаза, было уже утро. Мы лежали в обнимочку на диване. Помятые, перекрученные, со сбившимися волосами. Настя не спала, но не шевелилась, боялась меня разбудить. Поймав мой взгляд, расплылась в улыбке.

— Вы на больничном, а я во вторую сегодня.

Она была такой тёплой, милой и домашней, что я тоже разулыбался. Она, не долго думая, закинула на меня ногу и обняв одной рукой, прижалась, поймала мои губы и поцеловала. Вот же, огонь девка.

— Настя, — прошептал я, чуть отстраняясь. — Послушай…

Я замолчал, собираясь с мыслями и не зная, как сказать, что… блин… не планирую заводить с ней роман. При всей соблазнительной доступности её горячей любви, мне не хотелось просто пользоваться ей и…

— Александр Петрович, — тоже шёпотом ответила она. — Не говорите. Я ведь всё понимаю, я навязываться не буду. И требовать ничего от вас не собираюсь. И под ногами путаться не хочу. Я же девушка простая, деревенская, у меня и образования-то нет. А вы вон какой человек.

Она помолчала, ласково улыбаясь.

— Но вы на меня всегда можете рассчитывать. Я даже если и замуж выйду, для вас у меня всегда полчасика найдётся.

Она кивнула и зарумянилась.

— А ты что, замуж собираешься?

— А что? — пожала она плечами. — Не век же в девках сидеть. Но я про другое, понимаете? Я если могу вам приятно сделать, мне ведь это за счастье будет. Потому что мне и самой приятно. Вы же неземной какой-то. У вас любовь сладкая, но добрая, такая, что ещё хочется…

Она отвернулась и прикрыла глаза рукой, которой только что меня обнимала.

— Я глупости несу, — засмеялась она. — Чушь какую-то несусветную. Будто бегаю за вами только из-за… сладкого да стыдного. Нет, это ж тоже правда, но не вся ведь. В общем… чего говорить-то, не особо я умею это. Не слушайте вы меня, а лучше…

Она снова положила руку мне на затылок и прижалась, соединяя свои губы с моими. На этот раз надолго. Ну и… не ответить было невозможно… А потом мы сидели в пенной ванне, а после валялись в постели, раз за разом делая сладкие и стыдные, по словам Насти, вещи.

А позже она пошла на смену. Вернее, сначала в общагу, чтобы переодеться, а уже после этого — на фабрику. Ушла, оставив послевкусие дикого мёда и молока, на которых оказалось замешано что-то первобытное, необузданное и непростое. Коктейль, бьющий в голову и разрывающий внутренности.

Проводив Настю, я позвонил Ирине.

— Наконец-то, — сердито бросила она. — Объявился. Небось, алиби своё отрабатывал, а?

Вот же ищейка! Не в бровь, а в глаз.

— А оно мне ещё нужно? Алиби, в смысле.

— Нет. Больше не нужно, так что можешь выйти из рабства, разорвать путы, и отдохнуть. Скоро всесоюзный субботник, силы тебе понадобятся. Пал Палыч умыл Зубатого так, что тот пока сидит в берлоге и зализывает раны. Ну, а ты особо не расслабляйся. Тобой теперь займусь я.

— Ну, это звучит не столько пугающе, сколько многообещающе, — усмехнулся я.

— Это ты зря, это ты от недопонимания так говоришь. Я хочу разобраться, откуда ты знал про убийства этого колготочного душителя.

Впрочем, разбираться она не спешила, и происшествие стало покрываться налётом пыли. Больничный я закрыл, ходил на работу, с подозрительными явлениями не сталкивался. Начальницы моей не было, она под благовидным предлогом смылась в Москву и работала там над расширением фондов.

— Так, Жаров, — скомандовала Зина, позвонив в отдел и пригласив меня к телефону. — Давай-ка мы вот что сделаем. Оформляй командировку и прилетай сюда. Ты должен будешь провести важную работу.

Наверное, с дядей Эдиком что-то сломалось.

— Ох, Зинаида Михайловна, — делано вздохнул я. — Мне от коллектива-то нельзя отрываться. У нас тут субботник через пару дней, нужно трудовой подвиг совершить.

Субботник, честно говоря, меня не интересовал, а вот поездка в Москву интересовала. Поэтому, раз уж рыбка сама насаживалась на крючок, нужно было её хорошенько подсечь.

— Есть дела поважнее субботника! — недовольно воскликнула она.

Ехать я собирался в любом случае. Дело в том, что перед праздниками должен был произойти налёт на инкассаторов в Москве. Крупная сумма, дерзкая банда, большой куш и несколько человеческих жизней.

Мне нужно было осмотреться и подготовить хороший план, возможный для реализации в одиночку. Поэтому, распоряжение Ткачихи оказалось, что называется в жилу. Мы решили, что я рвану как можно скорее и, возможно, ещё успею вернуться ко дню рождения Ильича, чтобы не отрываться от коллектива.

На следующее утро я был в аэропорту с портфелем и с документами. Прошёл регистрацию и покорно сидел в накопителе, ожидая приглашения на посадку. Всё было совершенно обыденно и, как говорится, ничего не предвещало.