Исправление повесы

— А я-то надеялся, что ты представишь меня человеку, с которым живешь, — сказал Адам, с вызовом посмотрев на нее. — Чувство такта не позволяет мне спросить его, как он отнесся к нашей вчерашней встрече. Насколько я понимаю, вы не женаты?

— Нет.

— У тебя осталась аллергия к браку!

— Вовсе нет, — парировала она. — Придет день, и я вступлю в брак, не сомневайся. А если и нет, то это все равно тебя не касается, Адам.

— Когда-то касалось, — напомнил он.

— Все это быльем поросло. — Лаури с трудом удерживала малышку, вырывающуюся у нее из рук и выражающую явное желание спуститься на пол. — Вот видишь, мне надо нести ее наверх.

— Ее папочки еще нет дома?

— Еще нет! — Лаури улыбнулась. — Прощай, Адам.

Адам сжал челюсти.

— Ладно, Лаури. Твоя взяла. Вернее, ее, — кивнул он на Розин. — Прощай. — Он протянул палец и дотронулся до розовой щечки. — Бай!

— Бай-бай, — пролепетала Розин и, расплывшись в радостной улыбке, протянула ему ручку.

Лаури даже дыхание задержала, видя, с каким изумлением взирает на девочку Адам.

— Вот так да, юная леди, вы не по возрасту говорливы! — Он ехидно посмотрел на Лаури. — Разве малыши говорят в девять месяцев?

— Она не говорит, знает только «мам-мам» и «бай-бай», — ответила Лаури и тут же пожалела, видя нескрываемую иронию в его глазах.

— Я думал, первое слово обычно «папа», — протяжно произнес он и двинулся к двери. — Может, загляну еще разок до отъезда, — добавил он, одарив ее на прощание не предвещающей добра улыбкой, и вышел в метель.

Лаури посадила Розин в манеж и бросилась запирать дверь. Как только помещение погрузилось во мрак, не считая света, освещавшего витрину, она подхватила дочку и поспешила вверх по лестнице в свое убежище, всем существом чувствуя, что еле-еле избежала опасности.

Еще два часа Лаури провозилась с Розин, пока та наконец не заснула, и только тогда приготовила себе низкокалорийное блюдо из риса, строго следуя своей диете. Усевшись на диване с книжкой и чашкой кофе, она все еще не могла успокоиться. И напрасно, укоряла она себя. Даже если Адам узнает правду о Розин, дела это не меняет. Ребенок ее, и только ее. Он утратил все права на Розин в тот день, когда обвинил ее мать, что она нарочно забеременела, чтобы заставить его жениться на ней.

Лаури только вышла из ванной, обернув вокруг головы полотенце наподобие тюрбана, когда зазвенел звонок домофона. Она осторожно сняла трубку.

— Да?

— Это я, Адам. Открой, пожалуйста, Лаури.

— Ни за что. — Она бросила трубку, но Адам не снимал палец со звонка, так что Лаури пришлось снова ответить.

— Убирайся, — в ярости крикнула она.

— И не подумаю, пока не увижу тебя.

— Но это невозможно. Я не одна.

— Никого, кроме Розин, наверху нет. Так что лучше открой, Лаури.

Она была в отчаянии, не зная, на что решиться.

— Я все равно не уйду, — упорно твердил Адам, не собираясь сдаваться.

— Ну хорошо, — с досадой сказала Лаури. — Только на минутку. Я ужасно устала.

Она нажала на кнопку, открывающую замок входной двери, и тут же бросилась к Розин. Она повернула девочку на другой бочок, подоткнула одеяльце, затем собралась с духом и пошла открывать дверь, в которую уже стучал Адам.

Он стоял на лестничной площадке, на нем было то же темное пальто, в уголках губ играла улыбка: он рассматривал закрученное вокруг головы полотенце и плотно запахнутый на груди алый шерстяной халат.

Лаури прошла впереди него в гостиную.

— Входи, будь любезен.

Адам прошел следом за ней в небольшую комнатку, с любопытством разглядывая скудную меблировку и ничем не украшенные стены; общий вид оживляли лишь кремовые шелковые занавески, придающие аскетической обстановке элемент роскоши.

— Так вот где ты живешь, — протянул он. — Можно снять пальто?

— Можешь не снимать, ты ведь ненадолго — я жду своего друга.

Адам решительно замотал головой.

— Я тебе не верю. Вчера, после нашей встречи, я навел кой-какие справки. Ты живешь одна, Лаури. Не считая ребенка.

Лаури с неприязнью посмотрела на него и пожала плечами.

— Понятно. В таком случае садись и подожди минутку. У меня с волос капает на шею. Надо их вытереть. Вон там вечерние газеты.

Она поспешила в ванную, не в силах совладать с беспокойством; яростно вытирая волосы и затем расчесывая их и повязывая лентой, она тешила себя надеждой, что не подхватит воспаления легких, разгуливая с мокрыми волосами. Критически взглянув на свой халат, она махнула рукой. Пускай. Если Адаму на глаза попадется уголок полосатой пижамы, то и поделом ему: нечего вторгаться в чужой дом на ночь глядя.

Когда она вошла, Адам встал с дивана, на лице у него было непривычно бесстрастное выражение.

— Зачем ты притворялась, будто живешь здесь не одна?

— Ничуть я не притворялась. Ты спросил, будет ли кто-нибудь против того, чтобы я привела домой чужого человека, и я ответила «да», — холодно возразила она. — Розин ни с кем меня делить не любит, насколько я знаю.

— А где же ее папа?

— Мы больше не живем вместе. — Лаури изобразила улыбку. — Боюсь, ничего выпить — я имею в виду алкогольного — у меня нет. Если хочешь — кофе?